Рандом великий и ужасный

[THEsud]

Условия: Ост-Индия и Next Generation, два рандомных ключевых персонажа, не более 1000 слов, не реже 1 раза в неделю.
Предупреждения: псевдоисторичность, обрывки, отсутствие смысла, ролевой стиль, напиши и выложи (без вычитки), возможен слив не моих персонажей (а возможен и моих), пейринги опционально.
Буду поднимать по мере написания.

1. № 21 Марианна Картер и № 1 Генри Холланд

Ты нужен ей сегодня. 985 слов

Ты нужен ей сегодня. 985 слов

С каждым новым поздравлением Генри все больше мрачнеет. И, когда слово берет леди Нортоп, известная всему свету своим витиеватым восторженным многословием, не выдерживает и открыто покидает зал через парадные двери. Граничащее с брезгливостью раздражение на его лице Марианне не нравится. Но еще больше ей не нравится, что видит его не только она одна.
- Я думал, это будет мама, - криво усмехается он, когда видит Марианну в дверях музыкальной гостиной, и даже не делает попытки встать со своего места возле пианино. Они в конце концов знакомы слишком давно для бессмысленных манер.
- Твоя мать нужна в зале, - такого мягкого напоминания о долге недостаточно, и Марианна продолжает: - Ей хватает благоразумия, чтобы не превращать и этот прием в источник ненужных сплетен.
Господи, да даже Норе, его сегодня хватает.
Но не Генри.
Этот вечер в доме Холландов должен быть идеальным. Марианна спланировала его с ювелирной точностью. Сюда приглашены нужные люди и в нужном количестве. Здесь искренние улыбки в нужной мере разбавляются ехидным любопытством. И вчерашнее общественное осуждение сменяется заинтересованностью, чтобы назавтра зазвучать в чужих гостиных не злыми пересудами, а будничными новостями. Спасти ситуацию и превратить скандальную помолвку леди Элеоноры Холланд в безупречно ограненный бриллиант уже не получится, но подарить ему изящную оправу Марианна сумеет.
Генри давно не ребенок и должен понимать, что это необходимо сделать.
Но он лишь морщится и отрезает:
- Это лицемерный фарс, - а затем отворачивается к пианино, опускает пальцы на клавиши, извлекая из них несколько рваных нервных нот, всем своим видом демонстрируя, что уговаривать его бесполезно.
Наверное, у Марианны бы получилось. У нее достаточно терпения и тактичности, чтобы подобрать верные слова. Но ей не хочется и она молчит.
Генри проигрывает испытание тишиной.
- Вам тоже следует вернуться к гостям, леди Марианна.
Он не смотрит на нее, зато она смотрит на него. И незаслуженно грубые слова мучительно медленно тают в воздухе.
- Не вини себя в том, что случилось.
Крышка пианино оглушающе громко хлопает. Марианна вздрагивает. Генри вскакивает и наконец-то поворачивается к ней лицом. На нем боль перемешана со злостью, и Марианне, кажется, что она попала в точку.
- Я не... - Генри глубоко вдыхает, повторяет: - Я не... - словно испорченные заикающиеся часы с кукушкой в южной гостиной их загородного дома.
Они сломались всего через пару недель после того, как уехала подарившая их маме тетя Агата. Никто не знает почему. Никто кроме Норы, которой захотелось посмотреть, что за механизм там внутри. Никто кроме Генри.
Тогда он сумел защитить ее.
Много когда сумел. Когда тушил водой из лужи подол платья возжелавшей стать цирковым факиром Норы. Когда, узкое перекинутое через ручей бревно оказалось слишком скользким. Когда ей захотелось посмотреть фейерверки в саду герцога Ратленда не с открытой террасы, как все (нормальные) гости, а с ветви дуба. Ведь оттуда намного лучше видно! Она, кстати, была права.
Он всегда был рядом. Он. Или Джеймс. Или Патрик. Или Френни.
Сейчас же никто из них не мог помочь. И остался только он. И он не справился.
Что он теперь скажет Джеймсу, черт возьми? И почему его нет здесь, когда он так нужен?
- Я не... - еще раз повторяет Генри и махнув рукой, начинает ходить по комнате.
Она кажется слишком маленькой для его ярости. Эти изящные кресла так и хочется пнуть, отшвырнуть подальше к стене, чтобы не путались под ногами. Чтобы нотные листы с пюпитра веером разлетелись по ковру. Чтобы хрупкие бутоны роз смялись под каблуком. Чтобы... Чтобы хотя бы так дать выход для раздирающего его гнева.
- Дело вообще не в этом! - в сердцах бросает он.
- А в чем? - осторожно интересуется Марианна.
Разочарование в его голосе делает больно уже ей. Как и растерянность во взгляде, так несвойственная никому из Холландов.
Генри хмурится и становится сейчас еще больше похожим на мать. И это при всех его практически скопированных отцовских чертах. Марианна знает, что из всех детей именно он больше всех взял от Венди. Не своевольная и беспечная Элеонора. Нет. Генри с его решительностью, категоричностью в оценках и безрассудной дерзостью.
- Ни в чем.
Когда-то в таких же голубых глазах его матери Марианна видела то же упрямство. И то же неумение лгать. Поэтому она лишь молча качает головой, не принимая такой ответ.
- Отец не должен был так поступать с ней! - вскипает злостью Генри.
- Твой отец сделал все правильно.
«К счастью для всех», - хочется добавить ей. Но сейчас это будет особенно неуместно, хоть и совершенно справедливо.
- Принуждать Нору к нежеланному браку - это правильно?!
Генри, разумеется, требует справедливости. Но нарыв уже вскрыт, пугающие слова и чувства выпущены наружу, и всем становится легче.
- Она сама тебе так сказала?
Марианна сомневается. Иногда очень сложно предугадать поступки Норы, но вот ее живые эмоции всегда как на ладони. Фальшь и игра это не про нее.
- Да, - непреклонен Генри, ведь иначе и быть не может.
Нора сама сказала и... И это было, кажется, целую вечность назад, хотя не прошло и недели. В суматохе того вечера он ни черта толком не понял, кроме того, что сестра снова влезла в неприятности. А потом все закрутилось так стремительно. И без него. Без Генри.
- Он заставляет ее выйти замуж, - гнет он свою линию.
- Заставить Нору? - улыбается Марианна.
В ситуации мало веселого, но формулировка звучит забавно. И судя по тому, как хмурится Генри, он и сам это понимает.
- Мне всегда казалось, что сделать что-то против ее воли невозможно, - она дает ему короткую возможность подумать и продолжает, указав рукой в сторону бального зала: - Нора совсем не выглядит несчастной. Даже была вежлива с леди Нортоп.
- Потому что боится проспорить мне, - фыркает Генри. - Знаете, как смешно леди Нортоп поджимает губы, когда считает, что кто-то ведет себя неподобающе? Если Нора продержится и не доведет ее на пяти приемах, то я должен буду...
Генри осекается. Обсуждать условия их спора с леди Марианной не следует. Да даже Френни бы их не одобрила. И Джеймс сказал бы, что они идиоты.
- Пожалуй, я не хочу этого знать, - вроде бы в шутку поддерживает его нежелание продолжать Марианна.
Признать свою неправоту вслух Генри не способен. Он даже не осознал ее в полной мере. Но пока и этого достаточно.
- Ты нужен ей сегодня, - напоминает Марианна, предлагает ему свой локоть и просит: - Проводи меня в зал, пожалуйста.
И Генри провожает.

АПД:
2. № 15 Элеонора Холланд и № 11 Александр Стэнфорд

Да или нет. 971 слово

Да или нет. 971 слово

Голос Норы из приоткрытых дверей доносится особенно отчетливо. Не потому что он слишком громкий или резкий. Просто там, где есть Нора, ее всегда много. Недаром из уст приличных великосветских мамаш ее имя звучит как нарицательное и регулярно приводится в пример не менее приличным дочерям. Пример того, как вести себя не следует.
За последний месяц Алекс успел не только свыкнуться с мыслью, что теперь каждый день своей жизни будет проводить словно на пороховой бочке, но и научился находить в этом некое удовольствие.
- Алекс... андр! - Нора все-таки вспоминает о манерах. Но если словам удается придать хотя бы подобие допустимости, то улыбке сдержанности уже не достает. - Ты не говорил, что будешь с визитом сегодня. Хочешь чая? Если бы я знала, что ты зайдешь, то велела бы сделать пирожные с апельсином. А у нас только лимонные и со смородиной. Вот со смородиной миссис Харпер сегодня особенно удались. Хотя они у нее всегда выше всех похвал.
Последнее обращено уже не к Алексу, а к гостям. Ну, а вдруг они подумают, что кухарка Холландов может приготовить что-то невкусное. Френни тепло улыбается. Ей все это очень привычно. Дейзи, как и Эвелин, тоже трудно смутить. Четверо кузин Алекса лишь переглядываются между собой, и двое младших с трудом сдерживают глупое хихиканье. Но их скорее впечатляет столь нетипичное (и наверняка в их мыслях романтическое) приветствие, а не кулинарные изыски. Даже сопровождающая их тетушка снисходительно принимает подобные вольности в исполнении Норы. В конце концов невесте перед свадьбой положено волноваться и лишь поэтому чуточку забывать о приличиях.
- Я ужасно переживала в тот день, - после всех положенных обменов любезностями разговор возвращается в прежнее русло, и кузина Оливия делится своим опытом замужества. - С самого утра, что уж говорить о церемонии. Чуть не забыла все брачные клятвы.
Нора, которая терпеть не может разные трепетные вздохи и сантименты и слушает вполуха, вдруг оживляется:
- А что если у алтаря сказать «нет»?
- Леди Элеонора... - тетушка сокрушенно качает головой, - не думаю, что...
- Ну, правда, - перебивает ее Нора. - На всех свадьбах, где я была, всегда говорили «да». Но ведь можно отказаться.
- Невесту обвинят в убийстве, - с мрачной трагичностью предрекает Дейзи, а затем улыбается и поясняет для непонимающих взглядов: - Так ведь леди Нортоп точно хватит удар прямо в церкви.
Она чувствует, когда необходимо сгладить острый момент, и знает допустимые тетушкой границы шуток. Алекс ей очень благодарен.
Все смеются. Кузина Мелани даже решается поддержать веселье насмешливым замечанием, что леди Офелия в кои-то веки по-настоящему лишится чувств. В разоблачении притворных обмороков Нора эксперт, так что тема находит у нее живой отклик. Строптивые невесты отходят на второй план, а затем, когда лакей приносит горячий чайник, и вовсе забываются.
Всеми кроме Алекса.
Миссис Харпер бы расстроилась, но вкуса ее пирожных он не чувствует. Внутри все холодеет от одной лишь возможности, что вопрос Норы не был гипотетическим. Он пристально смотрит на нее, пытаясь угадать, сколько в ее словах случайного порывистого любопытства и сколько расчетливого интереса. Но, понять это не представляется возможным: она уже увлечена лошадьми, которые будут запряжены в свадебный экипаж. Нора любит лошадей, поэтому данный предмет обсуждения несомненно более важный, чем какие-то «да» и «нет».
А вот Алекс думает о них даже во время разговора с лордом Холландом. Невольно продолжает в голове все эти «что бы...». Что бы сказал ее отец, случись тот исход свадебной церемонии, что описывала Нора. Или что бы он сделал, узнай, что его дочь готова была разорвать помолвку всего несколько недель назад. К счастью этот вопрос им удалось решить самостоятельно, без привлечения родни. Но именно близкое знакомство со странными, импульсивными, иногда не поддающимися здравому смыслу планами Норы, делает ситуацию еще более тревожной. Он не сомневается, что Норе хватит решимости и безрассудства, чтобы воплотить любой свой план в реальность.
Это не пороховая бочка, это целый вулкан.
Им следует обязательно поговорить до свадьбы. Решение кажется правильным и логичным. Оно успокаивает. Ровно до того момента, как Алекс видит Нору на ступенях центральной лестницы. И вся его хваленая сдержанность летит к чертям.
- Не смей, Элеонора, - почти шипит он, сжимает ладонями ее плечи и увлекает в сторону.
Предупреждение выходит нервным и слегка угрожающим. Настолько непривычным для него, что Нора теряется и смотрит молча, растерянно и взволновано от непонимания. За ее спиной кованные лестничные перила. Они в главном холле особняка Холландов. И от посторонних взглядов их скрывает лишь раскидистый фикус. В семь лет Нора пряталась здесь, если хотела напугать кого-то из братьев своим внезапным появлением.
- Что... - хмурится она с таким неподдельным непониманием, что Алекс чувствует себя виноватым и отступает на полшага.
- Не нужно устраивать сцен в церкви, - теперь слова звучат устало.
- Каких?
Она все так же не понимает. Зато Алекс наконец понимает, насколько его опасения были беспочвенны.
- Так каких? - настаивает на ответе Нора.
- Ты должна выйти за меня, Элеонора, - мягко напоминает он.
- Да я же не серьезно! Мне просто...
- Особенно теперь.
«После той ночи» - вслух не звучит, но очевидно для всех.
Нора краснеет. Смущается она так же открыто как радуется или негодует. И Алексу неловко, что он использует этот аргумент против нее. Он нечестный, но и правдивый одновременно.
- Я бы никогда не поступила так с тобой. И с мамой. И с папой тоже, - твердо и чуточку обиженно говорит она. Самой Норы в этом списке жертв возможного скандала нет, и Алекс этому ничуть не удивлен.
Одна из дверей на противоположной стене холла хлопает слишком сильно. Никто из слуг не позволил бы себе столь неаккуратной оплошности. Просто дворецкий Уоллис тактично напоминает, что они больше не одни. Фикус, по всей видимости, недостаточно раскидистый и пышный.
Алекс делает шаг в сторону, но теперь уже Нора ловит его за руку и удерживает на месте. Она еще не закончила. Она готова спорить бесконечно. Но сейчас Алекс винит в этом только себя.
Нора глубоко вдыхает, набираясь решимости, словно готовится прыгнуть с крыши конюшни в груду соломы. Привстает на цыпочки и, не рассчитав порыв, почти утыкается губами ему в ухо, чтобы жарко прошептать:
- Я хочу выйти за тебя, Алекс.
Он верит ей.
Но окончательно избавляется от беспокойства лишь три дня спустя. Когда слышит «да» перед алтарем.

Следующая неделя:
№ 16 Анна Браун и № 10 Аделаида Торнтон