На правах бреда

[THEsud]

Автор: THEsud
Бета: нетъ так что принимаю тапки
Название: Границы братской любви
Пейринг/Персонажи: Канкуро, Темари, Шикамару/Темари за кадром
Рейтинг: PG
Жанр: юмор авторский… по традиции несмешной.
Предупреждения: возможно ООС, переизбыток вводных слов
Статус: закончен
Дисклеймер: все принадлежит Кишимото
Размещение: где угодно, но с указанием автора
От автора: изначально мозг ела заявка Наруто-кинков: «Канкуро/Темари. Пока Шикамару в Конохе, Канкуро исполняет все прихоти беременной сестры. Рейтинг любой, но желательно повыше. И очень хотелось бы услышать от Темари фразу - "Скажи мендоксе" ^^» Но мои высокоморальные принципы (хахаха) победили. Отношения Канкуро и Темари, как брата и сестры (пусть и в такой дурацкой форме), мне интересны гораздо больше, притянутого за уши инцеста. Хотя фактически его все равно бы не было.

инцест?

- Черт, меня опять тошнит.
В правдивости этих слов трудно было усомниться: не слишком приятный глухой утробный звук, донесшийся со стороны сестры, подтвердил, что это не очередная блажь и попытка привлечь к себе внимание. Впрочем, осознание сего факта не заставило Канкуро сорваться с места и нестись за Темари, которая, зажав ладонью рот, стремительно покидала комнату.
Во-первых, чем он мог помочь? А во-вторых, достало.
Нет, он волновался за нее. Только когда одно и то же происходит пусть и не изо дня в день, но все равно с достаточной периодичностью, то как-то свыкаешься и перестаешь обращать внимание. Беременность не болезнь, в конце концов, да и он не любящий муж, чтобы трястись над каждым шагом будущей матери. Если честно, Канкуро сильно сомневался, что этот самый муж оберегал Темари хотя бы в половину так, как он сам, особенно в первые дни и недели после ее возвращения домой.
Шикамару вообще ловко выкрутился, найдя себе прекрасную отмазку в виде «дел государственной важности, требующих его непременного участия». Он, видите ли, не может уделять жене достаточного внимания и считает, что в кругу семьи, с братьями, в привычной для нее обстановке родного селения ей будет «лучше и спокойнее». Канкуро же имел все основания полагать, что это «лучше и спокойнее» относилось к самому Шикамару. Уж он-то точно ничего не терял, повесив Темари на шею родственникам. Вряд ли избавление от капризов, перепадов настроения, безумных, ничем не обоснованных желаний и того же токсикоза, наконец, можно отнести к лишениям.
В результате весь груз ответственности за сестру, как пафосно сказанул Гаара, прощаясь с чертовым коноховцем, или точнее ворох проблем, а именно так охарактеризовал бы всю ситуацию непосредственный исполнитель, был возложен на одни плечи. Но даже для них, привыкших таскать на себе отнюдь не легкую марионетку, ноша с каждым днем становилась все непосильней.
Размышляя о своей невеселой судьбе и вспоминая недобрым, а иногда и матерным словом Шикамару и младшего братца, тоже не спешившего проявлять заботу о Темари, Канкуро не сразу понял, что сестра уже вернулась. Однако в счастливом неведении он пребывал недолго: железный веер, со всего размаху опущенный на ногу, быстро заставляет вспомнить о делах насущных.
- Что за…
Под испепеляющим взглядом последнее слово пришлось проглотить. Нецензурная лексика с недавних пор была в их семье под запретом, и рисковать в присутствии придумавшего и строго следящего за исполнением этого правила человека не стоило. Хотя попробуй тут удержаться, когда несколько килограмм металла чуть ли не дробят тебе пальцы.
Но нет, табу – ребенок уже все слышит и воспринимает эмоции, поэтому любая ругань вне закона. Подобных безумных идей в запасе у Темари был немало, и эта, пожалуй, самая безобидная: в домашней обстановке они крепко выражались не слишком часто, так что особых жертв не потребовалось. Канкуро пару раз пытался образумить сестру, но все его шуточные увещевания, дескать, будущего шиноби надо приучать к жестокой правде жизни, а не растить его под колпаком, не имели успеха и воспринимались в штыки. В итоге пришлось смириться.
- Что случилось? – скривился он, стараясь выдернуть ногу из-под веера и одновременно отползти чуть дальше от грозно нависшей над ним Темари. Почему-то с животом у нее это получалось делать чертовски неприятно.
- Ты закончишь?
Такая вроде бы мягкая просьба в последнее время была равносильна приказу. И тихо протянутое «Пожалуйста», дополненное выразительным взглядом, не могло ввести в заблуждение. Стоит отказаться, как это все моментально исчезнет, сменится возмущением и гневом. Рисковать, раздражая сестру лишний раз, Канкуро не хотел, но заниматься абсолютно ненужной никому ерундой тоже, поэтому и предпринял вялую попытку избежать пустой траты времени и сил.
- Вроде и так уже отлично. Нет? Зачем еще что-то делать? – вопросительно предположил он, но ответный слегка зловещий прищур и сжатые губы заставили его примирительно добавить: – Ну, мне так кажется…
- А мне нет! – отрезала Темари, бесцеремонно пихая веер ему в руки и, сделав несколько шагов, не глядя, швырнула в сторону ничего не подозревающего брата банку, которую тот не без усилий, но умудрился поймать – Тут пока работать и работать.
- Меня тошнит от одного вида, я уж молчу про запах, – брезгливо поморщилась она, вываливая на колени Канкуро охапку собранного со своего места барахла, и безапелляционно заявила: – Так что доделывать будешь ты!
Только гордость не позволила застонать вслух, ибо ничего хорошего эти слова не сулили, а вот тяжелый вздох, полный тоски и безнадеги, сдержать не удалось. Но вздыхай, не вздыхай, а делать все равно придется. Оставалось надеяться, что сегодня все обойдется малой кровью.
Слишком свежи были в памяти воспоминания о той злосчастной уборке в комнате сестры, когда он чуть ли не языком вылизал помещение. И все почему? Потому что Темари не может доверить поддержание необходимого для нее и будущего ребенка уровня гигиены постороннему человеку, в сознательности и добросовестности которого не уверена. А эти постоянные «вот тут», «вон там», «пыль», «грязь» и палец, указывающий в нужном направлении? Как он не свихнулся тогда – загадка века. И повторения не хотелось.
Канкуро лишь скрипнул зубами, глядя, как Темари открывает книгу. Ту самую, откуда она почерпнула информацию об «уровне гигиены», «влиянии эмоционального фона в семье на развитие ребенка» и прочей ерунде. О том, что еще найдется в этом кошмарном сочинении без сомнения безумного автора, страшно было представить. Но пора было приступать к работе: во взгляде сестры явственно читалась угроза, и если не начать сейчас, то можно огрести по полной.
Пытаясь разобраться в куче нагло сплавленных к нему орудий труда, Канкуро сморщил нос и недовольно фыркнул: запах содержимого одной из банок действительно оставлял желать лучшего. Но незаметно отставить ее в сторону и воспользоваться чем-то другим, благо ассортимент средств был широк, не удалось: грозно сдвинув брови, Темари коротко бросила:
- Да-да, вот это!
Вздохнув, он снова открыл крышку и, нанеся немного дурно пахнущей пасты на обтянутый замшей деревянный брусок, опустил это нехитрое приспособление на зажатый ногами веер. Острый пряный запах моментально ударил в нос, заставляя на секунду зажмуриться. Не то чтобы он был совсем уж тошнотворным, просто весьма неприятным и слишком резким. И каким-то смутно-знакомым. Но заострять на этом внимание сейчас было некогда.
Тщательно натирая наружную поверхность мерзким составом, Канкуро силился припомнить: полировала ли Темари свой веер раньше. В походных условиях, на совместных миссиях она, кажется, его чистила от песка и пыли, регулировала легкость хода пластин на соединительном штифте, вроде бы даже смазывала там что-то, добиваясь нужного, лязгающего, а не скрежещущего, звука при раскрытии. Это все он помнил. А вот о бессмысленном для боя придании внешнего лоска, как-то запамятовал. Нет, наверное, подобные косметические манипуляции все же имели место быть – оружие должно содержаться в порядке и в этом плане. Но, похоже, все это проделывалось вдали от людских глаз, под покровом ночи и крайне редко.
Судя по состоянию веера, последнее предположение являлось весьма и весьма вероятным: слишком уж много было мелких царапин и потертостей на лицевых пластинах. Ничего удивительного, учитывая суровые условия эксплуатации. Но раз уж эстетическая сторона вопроса не интересовала Темари до этого, то какого лешего ей приспичило сейчас? В ближайшие полгода оружие ей точно не понадобится.
- Нет, надо было именно сегодня… Просто лишний повод меня помучить.… Поиздеваться… – Канкуро и сам не заметил, как начал размышлять вслух.
- Хватит ныть! – Темари оторвала взгляд от книги и посмотрела на брата. – Ты вечно чем-то недоволен. Бубнишь себе под нос, прямо как…
Она замолчала и, тихонько хмыкнув чему-то понятному только ей, добавила:
– Вслух бы тогда говорил.
Но он лишь поморщился, беря очередную порцию полироли из банки, и молча продолжил свое занятие. Через три минуты тишины, нарушаемой монотонно-шаркающим звуком, Темари не выдержала:
- Скажи что-нибудь! – Должного эффекта это не произвело. – Черт, Канкуро, я хочу с тобой поговорить. Мне скучно и надоело сидеть молча.
- А тебе разве можно чертыхаться? – Вопрос был риторическим, но Канкуро не смог удержаться и не съязвить: - Да, чувствую, племянника с тонкой душевной организацией мне не видать… А я так надеялся, что в нашей семье будет хоть кто-то приличный.
- Гад! – Темари снова уткнулась в книгу.
Покончив с содержательной беседой, он еще несколько раз, больше для вида, провел по вееру полировкой и открыл было рот, собираясь отчитаться о проделанной работе, как наткнулся взглядом на уже ставший привычным указующий палец.
- Теперь вон той, с синей крышкой.
- Зачем?! – Канкуро набрал в грудь воздуха, намереваясь все-таки дать отпор в конец зарвавшейся сестре.
- Да он никогда не был в таком отличном состоянии. Что тебе нужно? Вот, посмотри! – Отполированное чуть ли не до зеркального блеска оружие оказался перед самым носом своей хозяйки.
- Угу… - Темари пару секунд любовалась своим пусть и искаженным отражением на лицевой пластине. У нее самой никогда не хватало терпения на это занятие. Да и какой смысл? Недолгая прогулка по пустыне – и ветер с песком не оставят от этого великолепия и следа, а веер снова станет обычным, слегка потрепанным, повидавшим свое, но надежным и проверенным товарищем. Но Канкуро знать об этом не стоило.
- Только надо финальную обработку произвести, – развела она руками и, заранее отметая все возможные возражения брата, добавила категорично: – Надо!
А затем, видимо вспомнив о необходимости поддержания образа несчастной беременной женщины, жалобно протянула:
- Ну, не бросать же на половине, а меня тошнит.
- Меня тоже… – Канкуро шумно сглотнул, пытаясь избавиться от какого-то странного привкуса во рту. Запах содержимого этой банки был не лучше прежнего, даже похож чем-то, но теперь он не просто щекотал ноздри, а неприятным налетом ощущался на языке. – Что это за мерзость?
- Это новое экспериментальное средство. Сохраняет блеск поверхности, обеспечивает водоотталкивающие свойства, стойкость к агрессивным средам и механическим воздействиям, – бодро перечисляла Темари информацию с этикетки. - Их надо вместе применять, иначе эффекта не будет.
- И обязательно на мне надо опыты ставить, травить всякой дрянью.
При использовании средства по назначению, от растирания его о пластины веера запах усилился, и Канкуро сейчас пытался освоить новое дзютсу – пять минут без кислорода. Но не дышать не получалось.
Зато он наконец-то понял.
- Мускат.
Именно ему принадлежал кисловато-пряный острый запах. Хотя, опознавание источника не сделало «аромат» менее мерзопакостным.
- Да, - подтвердила Темари. – Что-то там есть такое. Эфирное масло вроде бы. Вот от него меня и тошнит. Помнишь те пирожные?
- Ну, правильно, а на меня наплевать. Я все вынесу, и эту вонь в том числе, – не выдержал Канкуро: запах с каждой секундой становился все более отвратительным.
С другой стороны повторения «пирожных» тоже не хотелось. Всю ночь дежурить у постели с тазиком наготове. Спасибо, с него хватит и одного раза.
– Это вообще не могло подождать до того момента, как ты сможешь им пользоваться? В углу он мог бы и так стоять, покрываясь пылью, все равно не нужен пока. Нет, ни жить ни быть надо именно сегодня.
- Мне захотелось, – ухмыльнулась Темари, когда брат завершил свою речь тяжелым вздохом.
– Вот здесь написано, – ткнула она пальцем в книгу. – Что если чего-то хочется, то нужно сделать, и что все желания беременной женщины должны беспрекословно выполняться. Это еще с древних времен повелось – традиция.
- Читай меньше всякую чушь, – проворчал Канкуро, тем не менее, продолжая свою нелегкую миссию по приданию лоска вееру.
Что ни говори, а этого правила он все-таки придерживался. Не из-за каких-то там суеверий и дурацких обычаев, и уж подавно не из-за глупых книг, а ради собственного спокойствия. И спокойствия Темари. Кто знает, вредно ей волноваться или нет, но рисковать не стоило.
- Это не чушь, а наследие предков, проверенное, между прочим, не одним поколением, и пренебрегать им и отвергать его глупо.
- Ха! – усмехнулся Канкуро. Скрывать свое отношение к подобного рода бреду он был не намерен. – Тогда почему ты им следуешь выборочно? Вот смотри, в столь любимой тобой древности женщина, ожидающая ребенка, не должна была покидать пределы двора и ходила лишь до ближайшего колодца. Почему бы не воспользоваться и этим советом?
Вообще-то пример был выбран не совсем удачно. Если бы Темари целыми днями торчала дома, то Канкуро свихнулся бы раньше, чем увидел собственного племянника. А так он хотя бы не был единственной жертвой: время от времени сестра доставала и кого-то другого.
- Ты как Шикамару – такой же нудный временами и докапываешься до ерунды.
Переубедить сестру естественно не удалось. Да он и не надеялся. Подобных случаев можно было найти немало, а абсурдных желаний, почерпнутых из той же книги и того больше.
Он чуть заметно улыбнулся, вспоминая эпопею с набедренной повязкой – еще одно покрытое пылью идиотское поверье, к которым, как оказалось, у его сестры открылась маниакальная страсть. Это принесет будущему ребенку здоровье, удачу и еще много чего хорошего, а главное – убережет от злых духов. О да. Вот только Канкуро тогда прямо сказал, что сильно сомневается в наличие у Шикамару столь необходимого в современном мире предмета одежды. Как и в том, что единственный подходящий аналог – трусы любимого мужа – удастся обернуть вокруг ставшей уже достаточно широкой талии Темари. Его тогда обвинили в бесчувственности, невнимательности и сотне других смертных грехов. Ну, конечно…
- Двадцать пятый, – торжествующе подытожила Темари и, захлопывая книгу, усмехнулась. – А теперь скажи «Мендоксе».
- Что двадцать пятый? – непонимающе взглянул на сестру Канкуро. – И при чем здесь…
Но договорить ему не дали.
- Вздох двадцать пятый.
- Так ты еще и считаешь?
- Ну да… Ты почти догнал Шикамару. – Она веселилась и не скрывала этого. – И по всем законам жанра сейчас должно идти его любимое слово.
Впрочем, при одном взгляде на кислую физиономию братца было ясно, что сказать он хочет совсем другое.
- Ну вот, – как-то отрешенно-тоскливо протянула Темари мгновенно растеряв весь свой энтузиазм. – Я, между прочим, скучаю… А ты так похоже на него вздыхаешь, и такой же недовольный.
- Немудрено, – буркнул Канкуро.
Не слишком приятно было это осознавать, но сейчас он как никто другой понимал своего зятя и даже немного сочувствовал ему. Если она постоянно так его доставала, ничего удивительного, что он не выдержал и четырех месяцев. Но оправданием это все равно не служило: самому-то Канкуро срок достался больший. И надежды на то, что Шикамару заберет жену, почти не было. Хорошо, если к родам явится.
Чертова паста никак не хотела работать как должно, оставляя на наружной поверхности веера жуткие разводы, и в том, что Темари примет такую работу были большие сомнения. Поэтому Канкуро уже битых пол часа безуспешно боролся с тряпкой, вспоминая все «ласковые» слова, которые знал. Радовали две вещи. Во-первых, повисшая в комнате тишина, а, во-вторых, отступивший запах. Он не исчез, а скорее просто стал частью окружающей обстановки, заполнив все вокруг. Во рту пересохло, глаза как-то нехорошо щипало, но еле ощутимый мускатный аромат, совсем не вызывал отвращения.
А вот тишина оказалась обманчива. Об этом можно было понять и раньше, по лицу Темари, но, полностью поглощенный полировкой, он не слишком обращал на сестру внимание. Молчит и отлично.
- Я стала совсем страшной?
- В смысле? – непонимающе отозвался Канкуро и беззвучно выругался: одно неосторожное движение, вызванное дурацким вопросом, – и вся работа последних десяти минут насмарку.
- В смысле, как женщина. Беременность, она, знаешь ли, не украшает.
- Нет, какая была, такая и есть, – равнодушно ответил он, совершенно не уловив перемены в настроении. А сделать это не помешало бы.
- Ты даже не посмотрел, - сквозь зубы процедила Темари.
- Я на тебя каждый день любуюсь, - парировал Канкуро, но все-таки поднял голову и осмотрел сидящую сестру с ног до головы. – Ничего с тобой не случилось. Не вижу разницы.
- Ты слепой?! – Секундная вспышка гнева моментально сменилась какой-то совершенно несвойственной Темари апатией. – Я превратилась неизвестно во что. Шикамару ужаснется, когда меня увидит.
- Но это же естественно, что ты хоч…
- Естественно? – Понимание, что, в общем-то, так и есть, совершенно не успокаивало. – Вот ты бы лег со мной в постель?
- Что?! – От неожиданности и абсурдности вопроса тряпка выскользнула из пальцев, а веер удалось удержать с трудом.
- Вот, я об этом и говорю. Ответ – нет. Так ведь? И правильно. Кто захочет такую женщину? Живот как у бегемота, ноги отекли, грудь… Черт… про грудь я вообще молчу. И еще много всего.
- Я… не… ээээ… – Канкуро с ужасом смотрел на сестру, демонстрирующую ему все свои «недостатки». Хорошо хоть в платье, ведь при нынешней импульсивности сестры можно было ожидать всего. Обсуждение подобных тем в семье было как-то не принято. Единственная попытка на заре отношений с «чертовым коноховцем» надолго отбила у него желание поднимать этот вопрос, что бы там не говорил ему его братский долг.
- Тебе нечего сказать? – то ли вопросительно, то ли утверждающе бросила Темари, по-своему трактуя молчание. – Это только подтверждает мои слова. Я стала совершенно сексуально непривлекательной. И когда Шикамару вернется…
- Да откуда ты это взяла? – не выдержал Канкуро.
- Из зеркала, – мрачно буркнула она. – Да вот и в книге написано…
Подождав пару секунд, словно раздумывая, говорить или нет, она недовольно фыркнула:
- Там по этому поводу вообще предлагают закрыть глаза на все походы мужа «налево».
- Так закрой, - удержать рвущийся наружу смех было выше его сил. – Хвала богам, нашлось в этом святом писании хоть что-то, с чем ты не согласна.
Хотелось добавить, что вряд ли энергии Нара хватит на эти самые «походы», слишком уж это проблематично и напряжно. В отсутствии жены он скорее предпочтет провести свободное время с пользой, поспать, то есть, а не искать приключений сомнительного характера. Но едва ли подобно вариант успокоения пришелся бы по душе сестре.
- Черт побери. – Темари с трудом удержала порыв швырнуть книгу в голову ржущего идиота. – А еще брат называется. Нет бы поддержать, а он…
- Тебе станет легче, если я скажу, что лег бы с тобой в постель? И возможно не только лег бы… – наиграно-мечтательно протянул он. Настроение было подходящее. Неожиданная смена ролей чрезвычайно радовала: не одной же сестре позволено издеваться над людьми.
- Придурок! – До нее наконец-то дошло, что несет она, мягко говоря, чушь. – Я не то имела в виду, так что оставь свои извращенные мысли при себе. Уйду я, что бы тебя не соблазнять и не толкать на путь порока.
- Ну вот, – вздохнул Канкуро, глядя вслед берущейся за ручку двери Темари. Оставалось надеяться, что разочарование в голосе не выглядит слишком искусственно. – А как же поддержать? На практике-то оно надежней было бы, чем на словах. Я-то губу раскатал…
А затем, не удержавшись, добавил, растягивая звуки и чуть ли не показывая язык:
- Мендоксе...
- Сволочь!
И уже за дверью, по доносящимся из комнаты отборным ругательствам догадавшись, что наугад брошенная книга попала точно в цель, с улыбкой пробормотала себе под нос:
– Нисколько не похож…