во сне у сумасшедшей сказки (с)
Один пост я уже забила под завязку. Графоман, чё 
Февральский челлендж "Winter In Love" представляет:
Неромантическая история мистера Картера
рассказанная его женой, блин
В главных ролях собственно мистер Картер и леди Марианна, но вся остальная компашка из "не алых парусов" тоже рядом и может помогать.
Традиционно: псевдоисторичность, выдуманные места и события, вольное обращение с чем только можно.
Менее традиционно: несвязные обрывки, хронология сбита, иногда немножко неприлично, иногда немножко скучно.
18. Встреча после разлуки18. Встреча после разлуки
- Давай выпьем чая, - решает Марианна, когда бьют часы.
Она даже сегодня придерживается установленного на корабле распорядка, словно заразилась от Адама его педантичностью. Венди хочет сказать, что нет. Так неправильно! Не сейчас! Но даже в мыслях это звучит с пронзительным волнением. Голос Марианны, которым она отдает распоряжение слуге, напротив буднично спокоен.
Равнодушен, сказала бы Венди, если бы не видела раньше, как она замирает, когда с берега долетает треск мушкетных выстрелов. Корабль стоит далеко, в недосягаемости для портовых орудий, но ночью над водой звуки разносятся особенно хорошо. И особенно страшно. В восточной части городка, у самых гор, то тут то там вспыхивают яркие зарева пожаров. Утром над ними поднимается лишь дым.
Никаких известий оттуда нет.
Никто не возвращается.
Марианна стоит у окна. Ее плечи вздрагивают, пальцы терзают платок, взгляд отрешен. Ее мысли сейчас там, на берегу, с Адамом и Ричардом. Венди знает, что Марианне страшно точно так же, как и ей самой. Но когда она оборачивается на ее лице вновь лишь спокойная уверенность. Венди благодарна за это. Она умеет решительно действовать (по крайне мере, ей нравится так считать), но, как выяснилось, совершенно не умеет ждать. Сдержанность Марианны держит в узде панику, не дает совершить какое-нибудь безумство.
Дверь в каюту открывается, когда Марианна дремлет в кресле после бессонной ночи, а Венди - на ее кровати, уронив на пол книгу.
- Мэрион... - с радостным облегчением выдыхает Адам, как будто это им тут грозила опасность, а потом замечает, что она не одна, и добавляет: - Добрый день, леди Гвендолин.
Марианна почти летит к нему, но замирает в двух шагах, остановленная сухой чопорностью последней фразы. Она смотрит на мужа так, словно не видела его целую вечность. С печальным вздохом опускает руку, уже взметнувшуюся к его плечу. Борется со счастливой улыбкой. Проглатывает рвущиеся в губ слова. И теплая уютная нежность семейной встречи тает, поглощается неукоснительностью светских церемоний. В них нет места лишним эмоциям. Не при посторонних.
У всегда безупречного Адама неровная щетина и следы копоти на лице. На нем нет парика и волосы непослушно топорщатся. Левый рукав камзола порван и опален.
Выстрелом? Мысли судорожно несутся к чему-то страшному.
- Где... - жалобно шепчет Венди, пытаясь задать единственный вопрос, который ее интересует.
- Где Венди? - эхом вторит ей из дверного проема Ричард. - Твою мать! - облегчение на их лицах сейчас совершенно одинаково. - Я же велел тебе ждать в каюте!
Венди расплывается в ликующей улыбке.
- Мы пили чай, - чашки действительно до сих по не убраны. - Хочешь?
Через мгновенье она уже висит у него на шее. Стискивает так порывисто и крепко, что кончики туфель отрываются от пола. Объяснить, что в одиночестве она просто сошла бы с ума, можно и потом. Или что из окон их каюты не виден берег.
Марианна улыбается, глядя на них. Улыбается Адаму и собственным мыслям.
- К черту, - проигрывает он глупый молчаливый спор с самим собой.
Делает широкий шаг вперед и прижимает Марианну к себе. Она тихо всхлипывает, отпуская наконец страх неизвестности, и обнимает его в ответ.
19. Первый раз
19. Первый раз
- Я оставлю Вас, леди Марианна, - Адам говорит шепотом, хотя особой необходимости в этом нет, мягко и почти ласково.
Он молчит в ожидании ее ответа. Марианна боится, что положенные неизменно вежливые и правильные слова сорвутся с губ вместе с всхлипом. И тогда она сломается, не сможет держать внутри жалость к самой себе. Рухнет стена холодной сдержанности, которую она возводила вокруг себя весь это день.
Утром, пока прислуга суетилась с ее платьем и прической, а мать давала последние наставления.
Днем, когда уверенно говорила «да» перед алтарем и улыбалась в ответ на поздравления.
Вечером, за свадебным ужином в родительском доме и во время первого танца в качестве леди Картер.
Два часа назад в экипаже, везущем их в дом мужа.
Час назад, позволяя миссис Пайк надеть на нее ночную сорочку и погасить свечи.
Полчаса назад под тихий звук шагов входящего в спальню Адама.
Сейчас он встает с кровати. Марианна вздрагивает, когда постель отзывается на его движение тихим скрипом.
- Отдыхайте, - звучит встревоженно, но Марианна сейчас не в состоянии оценить все нюансы тона, уловить за ними чувство вины за недостаточную чуткость и невольную грубость. Так что короткое прощальное: - Простите... - повисает в ночной тишине спальни, но не несет для нее никакого смысла.
Адам на мгновенье останавливается в нерешительности, словно забыл что-то важное и хочет исправить. На фоне окна хорошо виден его темный силуэт, и сердце Марианны пропускает удар от опасения, что он вернется снова. Но он вздыхает и дверь за ним бесшумно закрывается.
Сначала Марианне кажется, что она так и не решится шевельнуться, прислушиваясь к шорохам за стеной. Мысли становятся предельно четкими, но рваными и скачущими с одного на другое. Она не успевает за ними.
Она теперь замужем.
Должна ли она утром выйти к завтраку с Адамом? Он не сказал.
Почему мама говорила, что это может быть немного больно? Немного...
Надо поправить сорочку.
Она стянута с одного плеча и собралась под поясницей неудобными складками. По правде сказать, больший дискомфорт сейчас доставляет именно она, а не тело. Боль угасает. О ней напоминают лишь пульсирующие отголоски, неприятное тянущее чувство внизу живота и липкая влага на бедрах. Марианна невольно сжимает их крепче. Сейчас этим Адама она не разозлит.
«Расслабься», - шепчет Адам в ее голове, как совсем недавно.
Она весь день делала все, чтобы угодить ему, соблюсти данные в церкви обеты, быть послушной и повиноваться мужу. Но вот такую простую просьбу выполнить не смогла. Он пытался успокоить, только слова его имели противоположный эффект. Волнение, страх, бессилие, напряжение, боль...
Совсем свежие воспоминания накрывают волной сожаления. Марианна неудобно сворачивается на кровати, притягивая ноги к груди и обнимая колени. Было легко быть сильной в обществе, держать лицо перед родителями, многочисленными гостями, миссис Пайк и даже Адамом. А вот наедине с самой собой не получается. Обманывать здесь некого. И не нужно.
Слезы текут беззвучно и Марианна чувствует их, только когда прижимается мокрой щекой к подушке.
Сильной она будет завтра.
20. Знакомство с родителями
20. Знакомство с родителями
- Адам вряд ли это одобрит, - не предупреждает, а скорее советует преподобный Мейсон и смотрит на Марианну так доброжелательно, что вновь заставляет сомневаться. Всего на мгновенье.
- Он этого не одобрит.
Без всяких «вряд ли». Она знает, какие вещи понравятся мужу, а какие вызовут неодобрение, и редко делает что-либо из второго списка. Не потому что боится, а потому что разделяет его отношение. Но сегодня проявляет настойчивость и повторяет вопрос. И преподобный Мэйсон сдается.
Решимости назвать полученный адрес кучеру у нее хватает только два дня спустя, после прогулки со старшими детьми в парке. В Ливерпуле они по делам Адама и снимают особняк в центре без сада. Поэтому в парк выезжают часто. И сейчас просто вернутся домой, сделав небольшой крюк. Прикрываться детьми не слишком честно и чуточку трусливо, но Марианна успокаивает себя мыслью, что для них это своего рода приключение. То, с каким любопытством они прилипли к окнам экипажа, это только подтверждает.
- Вы уверены, миледи? - волнуется кучер, с сомнением оглядывая узкую грязную улицу и дом, перед которым они остановились. - Может Вуду сопроводить Вас?
- Я всего на минуту, - ободряюще улыбается такой заботе Марианна и велит няне с детьми ждать ее в экипаже.
Она сама не знает почему хочет войти туда. Что хочет увидеть. Что понять.
Но знает, что это важно.
Надтреснутый звон колокольчика над дверями сообщает хозяину о госте.
- Какого хрена прилавок так засран, Робби? - басит он, вытирая руки о фартук, и только после этого предлагает новому покупателю товар давно заученными фразами: - Чего Вам? Баранина привезена только вчера. И вот свежие гуси...
Он поднимает взгляд от прилавка и становится похож на мальчишку, который застыл с грязной тряпкой в руках и открытым ртом.
- Простите... миледи, - неуверенно подбирает он обращение. Он опешил бы сильней, разве что увидев в своей лавке самого короля. Богатый туалет Марианны смотрится здесь чужеродным пятном. - Чем могу помочь?
- Мне нужна миссис Картер.
- Так это... жена ушла на базар.
- Мать, - поспешно уточняет она.
- Так уже десять дней, как схоронили, - все еще непонимающе таращится на нее мужчина.
- Ох... - теряется Марианна. - Мне очень жаль.
Знает ли уже Адам? Известие, если оно было отправлено, ушло в Лондон, а они здесь... Додумать она не успевает: колокольчик вновь звенит.
- Милорд! Вернитесь в экипаж, милорд, - не поспевает за шустрым девятилеткой Вуд.
- Я хочу тоже посмотреть!
- Адам Картер, ты идиот! - заявляет Бекки. На ее подоле брызги грязи, наверняка оставленные братом. - Скажи ему, мама!
На лице владельца лавки появляется понимание.
- Мы слышали, что он женился, - неуверенно роняет он. - На деньгах. Стал еще богаче?
Вопрос смешон и гадок одновременно. Разубеждать никого Марианна не собирается.
- Он продолжит присылать деньги? - тревога на хмуром лице вполне искренна и от этого еще более неприятна.
- Нет, - качает головой Марианна. Она не решает за Адама, у нее нет на это права. Она просто знает абсолютно точно. Ни пенни.
Она переводит взгляд на замершего возле витрины мальчика и добавляет:
- Но он оплатит обучение детей, если Вы захотите.
Она уверена в своих словах. И в том, что Адам их поддержит.
- Да нахера это... Ну, то есть понятно...
Марианне тоже понятно.
21. Вино и сладости
21. Вино и сладости
Когда Марианна возвращается Адам и Венди уже спорят. Их словесные пикировки дело не сказать чтобы редкое: у нее острый язык, он радеет за приличия и оба упрямы. Ричард благодушно потягивает вино, прислонившись спиной к стволу дерева, и не вмешивается, отлично зная, что Венди не даст себя в обиду и без его помощи. Кажется, он даже наслаждается этим.
- О чем вы? - интересуется Марианна, аккуратно опуская на расстеленную в саду скатерть поднос с десертом.
- Мистер Картер хочет продать меня в бордель!
- А... Адам шутит, - неуверенно предполагает ошарашенная таким заявлением Марианна.
- Нет. Я просто объясняю леди Холланд, - переходит на официальное обращение Адам, - возможные плачевные последствия, о которых она, конечно, не подумала, прежде чем бросаться в безумные авантюры.
Невозмутимая серьезность и размеренный менторский тон вполне подошли бы для финансового доклада. Они немного забавно контрастируют с расслабленным внешним видом Адама. Его камзол валяется на траве, а верхние пуговицы жилета расстегнуты. Но это совершенно не мешает с назидательным укором подвести черту:
- Все могло закончится именно так.
- Но не закончилось же, - отмахивается Венди.
У нее всегда все легко. Нет, она отлично понимает, что ей повезло, но в отличие от Марианны не склонна к сомнениям по поводу того, что изменить уже нельзя.
- К тому же, участь, худшая чем смерть, - удачно пародирует она собственную тетю, вызывая подозрительный кашель у мужа, - скорее ждала бы меня прямо на корабле.
- Матросы умеют считать. Денег, вырученных за... кхм... невинную девицу, хватит не на одну портовую шлюху.
Марианна смущается от подобной неожиданной (тем более от кого!) откровенности, а вот Венди напротив чуть не вскакивает с травы:
- А сколько?!
Бокал вина возле нее не выдерживает энергичности и опрокидывается, оставляя большое пятно на скатерти. Адам морщится при взгляде на него и переспрашивает:
- Что сколько?
- Сколько бы за меня заплатили?
- Гвендолин... - он не возмущен, а больше удивлен таким смелым любопытством.
Подобные обсуждения в его планы точно не входили. Марианна изо всех сил сдерживает улыбку, а Ричард прячет ее за очередным, необычно долгим, глотком вина.
- Ну, пожалуйста, Адам, - не отступает Венди. - Мне же интересно теперь. А ты знаешь цены на все.
- Нет, - отрезает он. Это неподобающе, даже учитывая их дружеские отношения.
- Почему? Я же не собираюсь никому рассказывать. А если продать в гарем, я слышала про такое, то это дороже или дешевле? Пятьдесят фунтов? Сто? Или больше? Не меньше ведь? Давай я попрошу Марианну уйти, и ты скажешь только мне?
- Угомони свою жену, Ричард.
В этой битве Адам проигрывает. С разгромом.
- Ты первый начал, - Ричард разводит руками, и насмешливое «справляйся сам» пляшет в его глазах.
Иногда Марианна чуточку завидует умению Венди растормошить Адама, вытащить из кокона сдержанности. У нее никогда так не получится. Может ему нужна была именно такая жена? Не тому, что ищет выгоду, печется о правилах и выверяет каждый шаг в бизнесе. А настоящему, пусть и растерянному, вот как сейчас.
- Хочешь молочную помадку? - подцепляет она кусочек и протягивает Адаму. - Вы тоже угощайтесь.
Адам смотрит на нее с такой теплотой, что все недавние странные мысли разом вылетают из головы. Какая же глупость.
- Что это?
Ни для кого не секрет, что тетя Венди отдает предпочтение английской кухне, и россыпь непривычных местных сладостей на подносе вызывает удивление.
- Это Адам приносит, - невпопад отвечает Марианна.
Она занята. Она подносит помадку прямо к его лицу, и он не забирает ее, а позволяет прижать к губам сначала сладкий кусочек, а потом ее пальцы. И улыбается он сейчас только ей. А она ему.
22. Музыка для двоих
22. Музыка для двоих
- Как будто коту, которого тянули за хвост всю сонату, его все-таки оторвали, - шепчет Венди ей на ухо, когда Оливия Рединг прекращает терзать арфу.
Марианна хихикает и аплодирует сильней. Не выступлению, а тому, что оно наконец закончилось. Чувство облегчения разделяет с ней большинство гостей.
- Вы сыграете нам, леди Марианна? - Адам находит ее во время перерыва, а она так наделась, что он уже не появится.
- Нет.
- Почему?
Его въедливость раздражает. Хотя отчасти Марианна виновата сама. Нельзя отвечать односложно - во-первых, невежливо и, во-вторых, не устраивает ее жениха. Она уже это усвоила, но рядом с ним светская болтовня дается непривычно сложно.
Приходится выкручиваться:
- У нас дома не слишком удачный инструмент, к сожалению.
Венди делает такие большие глаза, что ее изумление не увидел бы разве что слепой. Она знает, что фортепиано Греев довольно сносное, гораздо лучше старого клавесина ее тетушки. Но Марианне ничего не остается, как идти вперед:
- Мне недостает практики и не хочется разочаровывать слушателей
- Очень жаль, - Адаму до Венди нет дела и, судя по ровности тона до музыки тоже.
Новое фортепиано привозят через десять дней. От восторженных охов и ахов приглашенных дам Марианне тоскливо. Подарок теперь постоянно пред глазами. Его невозможно забыть как нитку жемчуга, запрятанную вглубь шкатулки, или «случайно» засушенный букет.
Пальцы Венди трепетно замирают над клавишами, когда она впервые садится за фортепиано. Марианна же не испытывает ни капли воодушевления. Он вообще не любит музицировать. Теперь же по настоянию матери приходится играть каждый визит Адама, на деле демонстрируя благодарность.
- Может быть, ты сыграешь, Марианна? - однажды предлагает Адам, когда разговор в гостиной, становится особенно вымученным.
Конечно, она соглашается. Просьбы ее мужа равносильны приказам. Пальцы непослушны и словно высечены из дерева. В голове пульсирует напряжение. Без того неидеальное исполнение становится еще хуже. Марианна нервничает сильней. И сильней сбивается.
Адам благодарит ее. С этого дня такие вечера тоже включены в расписание.
Звучащие мелодии печальны, задумчивы, погружают в меланхолию. Марианна невольно подбирает их в созвучии с собственным душевным состоянием и настроением их брака.
Пальцы Марианны летают по клавишам в стремительном темпе, лишь иногда замирают, сомневаясь в следующей ноте. Музыка тоже резвая, радостная, отдаленно знакомая и чуточку прилипчивая. Адам хмурит лоб в попытке вспомнить, но мысль никак не обретет четкость.
- Нет, не так! - бормочет себе под нос Марианна, обрывает мелодию и начинает сначала, самую малость меняя ритм. Эта попытка тоже проваливается, зато третья удается на славу. Слова моментально всплывают в голове.
- Что это? - не выдерживает Адам.
Марианна ойкает, будучи пойманной с поличным.
«Это» - похабная матросская песенка про моряка, который в каждом порту заводил свой корабль в гавань новой девицы. То заросшую золотым осенним лесом, то черную и лысую, как выжженная солнцем скала, то горячую, как вулкан. Список был длинным.
- Венди играла, когда заходила сегодня. Бекки эта музыка ужасно нравится. Слышал бы ты, как она смеялась.
Ладно, вопрос, где его жена могла услышать это непотребство, снят. И вполне логично.
- У меня не получается подобрать мелодию так же здорово, как она.
По порозовевшим щекам Марианны очевидно, что знает она не только музыку.
И удивительно, но это заставляет Адама улыбаться.
23. Поддержка
23. Поддержка
Когда Адам делает так в первый раз, Марианна напрягается, но руку из под пальцев мужа не убирает. Его ладонь поверх ее собственной тяжелая и теплая. Это непривычно и заставляет волноваться. Марианна смотрит на руку Адама и на мгновенье теряет нить разговора.
- Мы с леди Марианной считаем идею смешанного сада интересной, - невозмутимо ровно отвечает он за нее.
Его поддержка заставляет мать, которая половину ужина доказывала неразумной дочери, что отступление от принципов английского стиля в садовом искусстве неприемлемо, признать разнообразие допустимым. А ведь Марианна почти сдалась. Ее аргументы логичны и последовательны, но все равно не могут убедить даже мать. Ее учили быть покладистой и мягкой. Она не умеет спорить.
Адам легонько гладит ее пальцы, убирая руку.
Тогда впервые появилось это «мы», но окрыленная маленькой победой Марианна не придала ему значения.
После оно звучит множество раз. Иногда вслух, иногда просто молчаливой поддержкой. Последнего все чаще оказывается достаточно. Она не одна.
Пальцы Марианны перебирают ткань платья, выдавая нервозность. Ей нужно сказать всего несколько слов, о которых она так мечтала, но теперь не может решиться. Она никогда никого не увольняла.
Адам останавливает суетливое движение ее ладони и прижимает дрожащие пальцы к бедру своей рукой. Марианна глубоко вдыхает и дает расчет миссис Пайк. Ненавистной миссис Пайк, если быть честной.
Она очень благодарна за службу, обеспечит отличные рекомендации и поможет с поиском нового места. В услугах миссис Пайк она больше не нуждается. Голос Марианны спокойный, мягкий и уверенный.
Господи, уже сегодня вечером помогать ей перед сном будет Кэтти.
Это было ее, Марианны, решение. Адам принял его и прямо сказал, что поставить точку она должна сама. И она справилась. Его ладонь, одобрительно сжимающая ее пальцы, говорит об этом лучше слов.
- Мы с леди Марианной, - легко объединяет их вместе Адам.
- Мы с мистером Картером, - не может даже в мыслях произнести Марианна.
- Вы неблагодарно лишились хорошего будущего, которое устроил Ваш дядя, мисс Гвендолин, - с мрачным спокойствием говорит Адам, завершая этими словами до неприличия прямолинейное описание поведения Венди.
Он никак не может отпустить ситуацию, настолько она не вписывается в его картину правильного мира, и щекотливые темы вновь и вновь всплывают в разговорах. Марианну поступок Венди до сих пор одновременно пугает и пьянит восторгом. Хотя в следующем упреке Адама есть свой резон.
- У Вас вообще нет понятия о долге, - припечатывает он.
- Есть! - вспыхивает Венди. Когда она злится, то плохо следит за словами. - Только быть проданной тому, у кого больше денег, это не долг.
Марианна физически чувствует, как Адама сковывает уже не холодом - льдом. Напоминание неприятно, если примерить его на себя, ведь садится оно как влитое. Марианну оно не задевает, а вот Адама почему-то да. Понимать это настолько непривычно, что она теряется.
- Есть еще ответственность за людей, которые тебе дороги, - отвечает Марианна не на слова Венди, а на невысказанные сомнения Адама.
Ее ладонь невесомо опускается на руку мужа, вынуждая того расслабить сжатые почти в кулак пальцы.
Ее никто не продавал. Она сделала свой выбор сама.
Именно это видит Адам в ее глазах. А она видит облегчение на его лице.
Сказать «мы» взглядом оказывается очень просто.
24. Ожидание
24. Ожидание
Утром Марианна застает Адама в столовой. Обычно они завтракают не вместе: он уходит в офис рано и не настаивает на ее компании. Ей до сих пор немного неловко встречаться с ним после того, как он приходит к ней ночью. Уже к вечеру эта неловкость тает, растворяется в бытовых заботах, но при следующем визите вспыхивает вновь.
Сегодня Марианна забывает о смущении. Для волнений есть повод посерьезней.
- Я вчера проверял счета, - говорит Адам, вставая из-за стола. - И хотел бы обсудить их с тобой вечером.
Он желает ей хорошего дня на прощание, а у Марианны в горле застревает кусок омлета. «Адам не был недоволен», - пытается убедить она сама себя, в задумчивости крутя на блюдце чашку давно остывшего чая. И не получается. Он делает замечания таким же ровным тоном, Марианна знает. Через сдержанность и вежливость Адама не пробиться. От этого только тревожней.
Хорошего дня не получается. Мысли о предстоящем вечернем разговоре не отпускают ни на минуту. Марианна старательно ищет промах, который совершила.
Платье из последней коллекции, купленное во вторник? У нее достаточно вещей, большая часть из которых оплачена Адамом еще до свадьбы. Марианна не помнит времени, когда в ее гардеробной было столько одежды. Даже ее домашние платья сейчас совершенно новые, а не перешиты из нарядов, которые до этого были несколько раз продемонстрированы в свете. Зачем она купила еще одно? Которое пока даже не надеть, ведь сезон только недавно закончился.
Кресло в ее спальню? Кэтти случайно пролила на него фруктовый чай, и вывести пятно не удалось. Сначала Марианна хотела заменить обивку, но там были такие изящные модели, что она не могла устоять. Потом она долго листала каталоги тканей, подбирая ту, что смотрится элегантно и дорого, но за которую не нужно платить баснословную сумму. Ее мать владеет этим искусством мастерски.
Закуски к чаю? Джемы из крыжовника и смородины и земляничный мармелад, которые везут из Англии. Шоколад. Лесные орехи для выпечки. В родительском доме такие угощения подавали только гостям, а сами хозяева обходились более скромными продуктами. А еще лед! Марианна прямо сейчас пьет лимонад со льдом, на улице слишком душно для горячего чая. И от осознания, сколько за него заплачено, у нее начинает ломить зубы.
Спустя несколько часов беспокойного ожидания список ошибок, если бы Марианна вздумала его вести, не уместился бы на стандартный лист для писем. Адам сказал, что доверяет ей, а она его подвела.
- Я посмотрел все счета за последние недели, - начинает Адам, когда они после ужина переходят в его кабинет.
Он неторопливо достает бумаги из ящика стола и еще раз заглядывает в некоторые. Марианна узнает счет от модистки, и ерзает на кресле в нервозном молчании. Она полностью самостоятельно ведет хозяйство уже почти месяц, значит замечаний будет много.
- Все хорошо, Марианна, - ободряюще продолжает Адам. - Ты замечательно справляешься с домом.
Марианна ему не верит, в его словах ей чудится некое опасное «но», которое в итоге и звучит.
- Но, мне кажется, ты слишком экономишь, - он снова опускает взгляд к цифрам. Суммы в большинстве счетов даже ниже, чем когда он жил один. - В этом нет необходимости. Мы можем себе позволить тратить больше.
25. Любоваться издалека
25. Любоваться издалека
- Я хотела бы выйти на палубу, - говорит Венди за завтраком. - Пройтись на свежем воздухе.
- И Вам не будет стыдно, мисс Гвендолин? - не скрывает раздражения Адам.
Просьба возмутительна. Будь его воля, он не выпустил бы Венди из каюты, не сидел бы с ней за общим столом и не видел рядом с Марианной. Воспоминания, в каком виде он встретил ее на корабле и чем она здесь занималась, еще слишком свежи. На ее репутации теперь несмываемое пятно. Да и вообще нет никакой репутации.
- Вы не боитесь смотреть в глаза тем, кого обманывали? - слова так и сочатся язвительностью. - Увидеть осуждение и неприязнь? Услышать их?
В том, что среди матросов найдутся желающие отпустить пару грязных комментариев по поводу платья недавнего «юнги», он не сомневается. Может быть не прямо в лицо, но за спиной их тоже хорошо слышно.
- Нет, - упрямо вздергивает подбородок Венди. - В каюте жарко и душно...
- Незамужним девицам недозволительно находится в одиночестве в общественном месте, - не собирается выслушивать возражения Адам.
Венди скисает. Ей нечего ему противопоставить. А заявить, что она ни во что не ставит правила приличия, - запятнать честь поручившегося за нее Ричарда.
- Я могу сопроводить Гвендолин, - осторожно предлагает до этого молчавшая Марианна.
Венди смотрит на нее в немом удивлении. Адам же вкрадчиво уточняет, верно ли он все понял. Его недовольство очевидно. Он не желает, чтобы она общалась с Венди более, чем того предполагают светские обязанности. Марианна это знает.
- Да, - вопреки обычной покладистости она не отступает. - Со мной все приличия будут соблюдены. Это Ваш корабль, мистер Картер. Все эти люди работают на Вас. И никто из них не осмелится на косой взгляд или грубое слово в моем присутствии. К тому же в каюте и правда душно.
Ее аргументы напоминают сейчас логические выкладки самого Адама. Но опасение не удается полностью скрыть за уверенными словами. Марианна не отводит взгляд и ждет его решения.
Адаму достаточно сказать «нет», она его послушает. Но любопытство смешивается в нем с зарождающимся восхищением.
- Хорошо.
Часом позже он жалеет о своем решении и с трудом сдерживает порыв присоединится к ним. Чтобы точно ничего не случилось. Но хмурится, желает хорошей прогулки и, оставляя их одних, поднимается на верхнюю палубу. Оттуда отлично просматривается весь корабль, а в случае проблем есть возможность вмешаться. Пускать все на самотек Адам не намерен.
Марианна выглядит бесподобно. И дело тут не в элегантности наряда и контрасте с Венди, на которой перешитое платье все равно сидит мешковато и нелепо. У них с Марианной разные фигуры, а модистка из горничной так себе. Адам любуется женой. Его пленяет ее внутренняя сила, решительность и смелость, которых раньше он в ней не замечал. Сейчас же уверенность словно исходит от нее невидимым сиянием, ограждающим их с Венди от возможной недоброжелательности окружающих.
На них пялятся все, Адам это видит. Перешептываются вдалеке, но не рискуют подходить ближе. Только несколько человек здороваются с почтительным поклоном. Венди теряется. Марианна отвечает на приветствие с благосклонным кивком.
Все хорошо, расслабляется Адам.
Через два круга они останавливаются возле борта. Венди что-то увлеченно рассказывает, показывая то на море, то на мачты. Марианна щурится на солнце, улыбается, а позже смеется.
Все замечательно.
26. Тайный роман
26. Тайный роман
Адам Картер любит, когда все идет по плану. Его плану, разумеется. Поэтому никогда не появляется в доме Греев без предварительной договоренности или предупреждения.
Сегодня от намеченной схемы приходится отступить. Его записка лежит непрочитанной на столике для корреспонденции, а дворецкий уточняет, что лорд и леди Грей еще не вернулись с семейного пикника у губернатора.
- А леди Марианна? - интересуется Адам.
Кэтлин говорила, что следует уделять больше внимания невесте. Он считает, что делает более чем достаточно для благосклонности Марианны. Какая девушка не любит подарков? В этих вопросах он внимателен и щедр. Но в свете его скорого отъезда совет Кэтлин, наверное, не лишен смысла. Адам решает им воспользоваться.
Сад вокруг особняка Греев сильно запущен и местами заполонен сорным высоким тростником. Поэтому приглушенные слова Адам слышит раньше, чем обходит заросли и видит тех, чье уединение на каменной скамье случайно нарушил.
Они оба смотрят на него с растерянностью, переходящей в парализующий страх.
И это не Марианна с горничной, которых он рассчитывал найти.
В выражении собственного лица Адам сейчас тоже совсем не уверен. Меньше всего он предполагал оказаться участником сцены из дешевого бульварного романа. Марианне подобные книги должна запрещать читать мать.
- Пойдемте со мной, леди Марианна.
Адам не может отвести взгляд от ее пальцев, которые все еще сжимает в ладонях секретарь ее отца. Мистер Спенсер, кажется. Как трогательно, мать твою. Они сидят так близко, что его бедро почти касается ее бедра. И - Адам в этом абсолютно уверен - тот не прочь коснуться и других мест.
Оливер вскакивает первым в благородном порыве защитника.
- Не Вы, - цедит Адам.
Презрения в этих словах столько, что Марианна дергается как от удара. В ее глазах стоят слезы, а ладонь прикрывает рот в жесте отчаянной беспомощности.
- Идемте.
Адам не оборачивается, чтобы проверить, что она выполнит его приказ. Он и так знает, что да.
Отсюда до центрального входа чуть больше двухсот шагов. Первая половина из них жирными линиями перечеркивает пункты прошлого плана. Вторая четкими деталями рисует новый. Адам славится способностью сохранять холодную голову и быстро принимать решения в любых ситуациях.
Все снова идет по плану. Только он теперь другой.
Шаги Марианны за спиной торопливые и легкие. Ее присутствие выдает лишь шорох юбок и сбивчивое дыхание. Она останавливается, когда до ступеней дома остается десяток шагов.
- Подождите... - голос срывается и становится похож на жалобный лепет. - Я должна объяснить...
- Что? - зло спрашивает Адам и качает головой: - Я видел достаточно.
У Марианны затравленный взгляд. Наверняка она в черных красках представляет сейчас своего отца в долговой тюрьме. Из-за нее. Ведь ключи от его и всей их семьи благополучия в руках Адама.
- Вы дали мне слово, леди Марианна, - устало напоминает он прежде, чем открыть дверь.
Обманутое доверие особенно неприятно. Ошибаться в людях он не любит.
- Идите к себе, леди Марианна, - велит Адам в гостиной и в ответ на нерешительность сообщает: - Я дождусь лорда Грея и решу все вопросы с ним.
Вопросов час спустя будет много, но у Адама на каждый из них есть ответ.
Свадьба состоится раньше оговоренной даты, сразу после его возвращения. Так будет удобней и выгодней для бизнеса. Деньги удивительным образом сокращают любые сроки, леди Грей, так что времени на подготовку вполне достаточно. Он готов удвоить плату, если понадобится.
Леди Марианна едет с ним в Порт-Викторию. Да, через два дня, значит придется поторопиться со сборами. Ничего не случилось, просто им следует лучше узнать друг друга. Он так решил. Очень жаль, что леди Грей не может присоединиться, но с ними на корабле будет леди Гастингс, и он, разумеется, подберет еще личную компаньонку, так что о соблюдении приличий не стоит беспокоиться.
И да, пусть лорд Грей сегодня же пришлет со всеми необходимыми документами своего секретаря.
27. Помолвка
27. Помолвка
Лорд Грей долго возится возле камина. Огонь в нем не разводили уже очень давно: в местном климате особой необходимости в этом нет. Пространство внутри пустое и абсолютно чистое от золы и сажи, только теплый воск от свечи капает на камень. Бумаги смотрятся там сиротливо и никак на хотят разгораться. В конце концов огонек свечи лениво лижет угол и ровное пламя растекается по листам.
Звуки музыки из бального зала доносятся в библиотеку чуть приглушенно, но все равно очень разборчиво и узнаваемо. Оркестр берет первые после короткого перерыва ноты и гомон гостей становится тише.
- Полонез, - прислушивается Эдвард Хоуп и с легким сожалением сетует: - Жена не простит, что я его пропустил.
Вообще-то все затянулось именно из-за его опоздания, но виноватым он себя не ощущает. Он так и пышет довольным удовлетворением дельца, присутствующего при исключительно удачной сделке.
Зато негромко извиняется лорд Грей. Он смотрит на огонь, превращающий бумагу в серый пепел, и осторожно подкармливает его новыми листами. Отблески пламени высвечивают на его лице облегчение и мрачную решительность. В камине сгорают сотни фунтов. Векселя, закладные, долговые обязательства и расписки.
Адам выполнил свою часть контракта. Первую его половину. Теперь очередь за лордом Греем.
- Я отдал распоряжение поверенному насчет лондонского дома, - сообщает Адам. - Вряд ли в ближайшее время он потребуется, но весь необходимый ремонт там произведут.
За счет Адама, разумеется. Это жест доброй воли, небольшой дополнительный подарок, не входящий в заранее оговоренные пункты сделки. Нехорошо возвращать лорду Грею его дом в плачевном состоянии. Иначе тому придется заложить его по новой.
- И последнее, - Адам еще раз просматривает лежащие перед ним на столе бумаги.
Сумма в них довольно внушительная, но тоже пока не окончательная. Своего рода аванс, вклад в будущее. Званный вечер в доме Греев обошелся недешево. Адам видел бесконечные счета за шампанское, закуски, новые скатерти, серебро, туалеты и украшения дам. Формально прием дает лорд Грей, но фактически оплачивает его Адам. И добавляет еще столько же на предстоящие траты.
- Дело сделано, - торжественно объявляет Хоуп, на правах управляющего банком ставя последнюю подпись под договором передачи денег со счетов Адама на счета лорда Грея. Он здесь в качестве официального свидетеля. Адам педантичен, предусмотрителен и осторожен даже в таких вопросах.
- Пора, - решает лорд Грей, убирая бумаги. - Нас уже заждались.
- Поздравляю, Картер, - со странной, присущей только ему смесью насмешки и уважения вполголоса говорит Хоуп прежде, чем их разделяет многолюдный вихрь гостей, музыки и голосов. - Ты все-таки урвал отличный куш.
Разговоры постепенно стихают, когда лорд Грей стучит по бокалу с вином, привлекая внимание. У него важно объявление о причинах сегодняшнего праздника. Слухи в обществе уже поползли, но одно дело обсуждать в кулуарах за чашкой чая или бокалом портвейна и совсем другое услышать лично.
Зал сначала замирает в предвкушении, затем тишину нарушают несколько взволнованных охов и неуверенных хлопков. И наконец радостный шквал поздравлений и аплодисментов поглощает слова лорда Грея о помолвке его дочери леди Марианны и мистера Адама Картера.
28. Годовщина
28. Годовщина
- В конце концов, ребенок в их возрасте - это неприлично, - приглушенно делится своими размышлениями Ребекка и выразительно закатывает глаза, показывая насколько именно неприлично.
Говорить слишком громко она опасается: мать сидит в кресле совсем недалеко, и ее ладонь лежит на хорошо заметном уже животе. Она тепло улыбается детям, мужу, суетящимся возле большого стола слугам и просто своим собственным мыслям. Огорчать ее Ребекка совсем не хочет, но вокруг поздней беременности матери сосредоточено теперь столько всего, что не поделиться своими соображениями она просто не может.
- Надо уже думать о внуках, - повторяет она слова, случайно услышанные от одной из почтенных дам в галантерейной лавке. Если подходить рассудительно, то смысл в них есть.
- Ты что ли замуж собралась? - ехидно уточняет младший брат и тщетно пытается сдержать смех.
Джеймс, устроившийся рядом, сдерживаться даже не собирается и откровенно скалится в улыбке.
- Идиоты! - злится Ребекка.
- Но-но! - притворно возмущается Адам и горделиво сообщает: - Ты разговариваешь с лордами, между прочим. Больше уважения.
- С балбесами я разговариваю.
Юные лорд Грей и лорд Холланд хохочут уже в голос и валятся на траву. Мальчишки, что с них взять. Она старше Джейми всего на пол года, а Адама - чуть больше, чем на год, но в сравнении с ней они маленькие и глупые. Ребекка иногда жалеет, что из ровесников (ну тех, с кем можно обсудить что угодно) в окружении у нее одни мальчики, а сестры заметно младше. Между семнадцатью и десятью годами целая пропасть.
- У Стэнфордов вон уже внуки, - упрямо гнет свое Ребекка, ища доводы в свою пользу. - У Дейзи такая миленькая девочка.
Адам высовывает язык, демонстрируя, как его тошнит от всех этих девичьих сюсюканий.
- Они тоже должный приехать. Только без Дейзи в этот раз. А Алекс уплыл в экспедицию.
Вот он в отличие от мальчишек был уже взрослым. В такого можно было бы влюбиться, если бы она не сделала этого раньше. И в другого... Но все равно жаль, что его не будет.
Ребекка думала, что в этом году и праздника не будет, потому что маме нельзя утомляться, так сказал доктор. Отец тоже так считал, но победила в этом вопросе все равно мама. Волноваться ведь тоже нельзя. Годовщина свадьбы родителей была официальным поводом, на деле же мать просто искала причину провести первые теплые и солнечные летние дни в обществе друзей. Теперь, когда они переехали в поместье, встречи стали реже. Ребекка даже успела соскучиться по Джейми и остальным.
- А я бы не отказался от еще одного ребенка, - задумчиво выдает Джеймс. - Тогда бы мелкая соплячка перестала зазнаваться и быть самой ма-а-аленькой и самой драгоценной.
Что совершенно не помешало ему спустя полминуты ловко и бережно поймать сестру, которая с радостным визгом неслась мимо и, запнувшись о камень, чуть не улетела носом в землю. Привычка. Как и щелчок по лбу в ответ на радостную благодарную улыбку.
- Ну, если так, то да, - нехотя соглашается Ребекка. - Фрэнни вон тоже папина любимица, потому что младшая.
- Можно подумать, ты нет, - влезает Адам.
- Я нет! - оскорбляется Ребекка. Она уже взрослая для особого отношения.
- Ну-ну, - скептически хмыкает он и бормочет себе под нос: - Надо было меньше целоваться со всеми подряд.
- Я ни с кем не целовалась! - вспыхивает она. - И откуда ты вообще знаешь?!
- Я просто умный в отличие от некоторых.
Лучше бы она и правда целовалась. Тогда было бы не так обидно сейчас. Да и в целом тоже.
- А еще она не сможет теперь вывести меня в свет! - вспоминает Ребекка еще одну обиду.
Вот чего на самом деле очень жаль. И маме тоже, она говорила об этом с грустью и волнением. Увидеть Ребекку на ее первом балу она не сможет. Даже в ее сегодняшнем положении публичные визиты считаются недопустимыми, а позже тем более.
- И я буду представлена в обществе с папой и тетей Венди.
Звучит немного расстроенно, поэтому Джеймс с подозрением уточняет:
- А что не так с мамой?
- Нет, - поспешно исправляется Ребекка. - С ней здорово.
В каких-то вопросах, может быть, даже проще и легче, чем с мамой. С ней даже по магазинам ходить весело. Она наверняка оградит ее от излишней опеки отца. Но она не мама, в этом-то вся и проблема. И объяснить это гораздо сложней.
Ребекка вздыхает и капельку завидует сестрам, у которых все точно пройдет как надо. Ну, до тех пор, пока чуть ли не прямо ей в лоб прилетает мяч для крикета, «метко» отбитый детской рукой.
- Надо было брать немного левей и выше, - со смехом советует тринадцатилетний Патрик, который руководит игрой малышни и с важным видом профессионала учит их делать и принимать подачи. - И тогда бы фингал был обеспечен.
- Я сейчас тебе его обеспечу, - грозится Ребекка и ловким броском отправляет мяч обратно. Прямо в плечо Патрику.
Ответ не заставляет себя ждать. В двойном размере. Это мстит за брата та самая «мелкая соплячка», а Фрэнни как обычно повторяет все за ней. Первый мяч прилетает в дерево, второй - в спину Джеймса.
- Это война! - грозно объявляет он, на лету перехватывая еще один мяч и запуская его обратно.
- Праздник удался, - Марианна успокаивающе сжимает руку мужа, не давая ему вмешиваться, даже когда один из мячей плюхается в опасной близости от яблочного пирога на столе.
Он кивает и улыбается. Ведь ей нельзя волноваться.
Февральский челлендж "Winter In Love" представляет:
Неромантическая история мистера Картера
рассказанная его женой, блин
В главных ролях собственно мистер Картер и леди Марианна, но вся остальная компашка из "не алых парусов" тоже рядом и может помогать.
Традиционно: псевдоисторичность, выдуманные места и события, вольное обращение с чем только можно.
Менее традиционно: несвязные обрывки, хронология сбита, иногда немножко неприлично, иногда немножко скучно.
18. Встреча после разлуки18. Встреча после разлуки
- Давай выпьем чая, - решает Марианна, когда бьют часы.
Она даже сегодня придерживается установленного на корабле распорядка, словно заразилась от Адама его педантичностью. Венди хочет сказать, что нет. Так неправильно! Не сейчас! Но даже в мыслях это звучит с пронзительным волнением. Голос Марианны, которым она отдает распоряжение слуге, напротив буднично спокоен.
Равнодушен, сказала бы Венди, если бы не видела раньше, как она замирает, когда с берега долетает треск мушкетных выстрелов. Корабль стоит далеко, в недосягаемости для портовых орудий, но ночью над водой звуки разносятся особенно хорошо. И особенно страшно. В восточной части городка, у самых гор, то тут то там вспыхивают яркие зарева пожаров. Утром над ними поднимается лишь дым.
Никаких известий оттуда нет.
Никто не возвращается.
Марианна стоит у окна. Ее плечи вздрагивают, пальцы терзают платок, взгляд отрешен. Ее мысли сейчас там, на берегу, с Адамом и Ричардом. Венди знает, что Марианне страшно точно так же, как и ей самой. Но когда она оборачивается на ее лице вновь лишь спокойная уверенность. Венди благодарна за это. Она умеет решительно действовать (по крайне мере, ей нравится так считать), но, как выяснилось, совершенно не умеет ждать. Сдержанность Марианны держит в узде панику, не дает совершить какое-нибудь безумство.
Дверь в каюту открывается, когда Марианна дремлет в кресле после бессонной ночи, а Венди - на ее кровати, уронив на пол книгу.
- Мэрион... - с радостным облегчением выдыхает Адам, как будто это им тут грозила опасность, а потом замечает, что она не одна, и добавляет: - Добрый день, леди Гвендолин.
Марианна почти летит к нему, но замирает в двух шагах, остановленная сухой чопорностью последней фразы. Она смотрит на мужа так, словно не видела его целую вечность. С печальным вздохом опускает руку, уже взметнувшуюся к его плечу. Борется со счастливой улыбкой. Проглатывает рвущиеся в губ слова. И теплая уютная нежность семейной встречи тает, поглощается неукоснительностью светских церемоний. В них нет места лишним эмоциям. Не при посторонних.
У всегда безупречного Адама неровная щетина и следы копоти на лице. На нем нет парика и волосы непослушно топорщатся. Левый рукав камзола порван и опален.
Выстрелом? Мысли судорожно несутся к чему-то страшному.
- Где... - жалобно шепчет Венди, пытаясь задать единственный вопрос, который ее интересует.
- Где Венди? - эхом вторит ей из дверного проема Ричард. - Твою мать! - облегчение на их лицах сейчас совершенно одинаково. - Я же велел тебе ждать в каюте!
Венди расплывается в ликующей улыбке.
- Мы пили чай, - чашки действительно до сих по не убраны. - Хочешь?
Через мгновенье она уже висит у него на шее. Стискивает так порывисто и крепко, что кончики туфель отрываются от пола. Объяснить, что в одиночестве она просто сошла бы с ума, можно и потом. Или что из окон их каюты не виден берег.
Марианна улыбается, глядя на них. Улыбается Адаму и собственным мыслям.
- К черту, - проигрывает он глупый молчаливый спор с самим собой.
Делает широкий шаг вперед и прижимает Марианну к себе. Она тихо всхлипывает, отпуская наконец страх неизвестности, и обнимает его в ответ.
19. Первый раз
19. Первый раз
- Я оставлю Вас, леди Марианна, - Адам говорит шепотом, хотя особой необходимости в этом нет, мягко и почти ласково.
Он молчит в ожидании ее ответа. Марианна боится, что положенные неизменно вежливые и правильные слова сорвутся с губ вместе с всхлипом. И тогда она сломается, не сможет держать внутри жалость к самой себе. Рухнет стена холодной сдержанности, которую она возводила вокруг себя весь это день.
Утром, пока прислуга суетилась с ее платьем и прической, а мать давала последние наставления.
Днем, когда уверенно говорила «да» перед алтарем и улыбалась в ответ на поздравления.
Вечером, за свадебным ужином в родительском доме и во время первого танца в качестве леди Картер.
Два часа назад в экипаже, везущем их в дом мужа.
Час назад, позволяя миссис Пайк надеть на нее ночную сорочку и погасить свечи.
Полчаса назад под тихий звук шагов входящего в спальню Адама.
Сейчас он встает с кровати. Марианна вздрагивает, когда постель отзывается на его движение тихим скрипом.
- Отдыхайте, - звучит встревоженно, но Марианна сейчас не в состоянии оценить все нюансы тона, уловить за ними чувство вины за недостаточную чуткость и невольную грубость. Так что короткое прощальное: - Простите... - повисает в ночной тишине спальни, но не несет для нее никакого смысла.
Адам на мгновенье останавливается в нерешительности, словно забыл что-то важное и хочет исправить. На фоне окна хорошо виден его темный силуэт, и сердце Марианны пропускает удар от опасения, что он вернется снова. Но он вздыхает и дверь за ним бесшумно закрывается.
Сначала Марианне кажется, что она так и не решится шевельнуться, прислушиваясь к шорохам за стеной. Мысли становятся предельно четкими, но рваными и скачущими с одного на другое. Она не успевает за ними.
Она теперь замужем.
Должна ли она утром выйти к завтраку с Адамом? Он не сказал.
Почему мама говорила, что это может быть немного больно? Немного...
Надо поправить сорочку.
Она стянута с одного плеча и собралась под поясницей неудобными складками. По правде сказать, больший дискомфорт сейчас доставляет именно она, а не тело. Боль угасает. О ней напоминают лишь пульсирующие отголоски, неприятное тянущее чувство внизу живота и липкая влага на бедрах. Марианна невольно сжимает их крепче. Сейчас этим Адама она не разозлит.
«Расслабься», - шепчет Адам в ее голове, как совсем недавно.
Она весь день делала все, чтобы угодить ему, соблюсти данные в церкви обеты, быть послушной и повиноваться мужу. Но вот такую простую просьбу выполнить не смогла. Он пытался успокоить, только слова его имели противоположный эффект. Волнение, страх, бессилие, напряжение, боль...
Совсем свежие воспоминания накрывают волной сожаления. Марианна неудобно сворачивается на кровати, притягивая ноги к груди и обнимая колени. Было легко быть сильной в обществе, держать лицо перед родителями, многочисленными гостями, миссис Пайк и даже Адамом. А вот наедине с самой собой не получается. Обманывать здесь некого. И не нужно.
Слезы текут беззвучно и Марианна чувствует их, только когда прижимается мокрой щекой к подушке.
Сильной она будет завтра.
20. Знакомство с родителями
20. Знакомство с родителями
- Адам вряд ли это одобрит, - не предупреждает, а скорее советует преподобный Мейсон и смотрит на Марианну так доброжелательно, что вновь заставляет сомневаться. Всего на мгновенье.
- Он этого не одобрит.
Без всяких «вряд ли». Она знает, какие вещи понравятся мужу, а какие вызовут неодобрение, и редко делает что-либо из второго списка. Не потому что боится, а потому что разделяет его отношение. Но сегодня проявляет настойчивость и повторяет вопрос. И преподобный Мэйсон сдается.
Решимости назвать полученный адрес кучеру у нее хватает только два дня спустя, после прогулки со старшими детьми в парке. В Ливерпуле они по делам Адама и снимают особняк в центре без сада. Поэтому в парк выезжают часто. И сейчас просто вернутся домой, сделав небольшой крюк. Прикрываться детьми не слишком честно и чуточку трусливо, но Марианна успокаивает себя мыслью, что для них это своего рода приключение. То, с каким любопытством они прилипли к окнам экипажа, это только подтверждает.
- Вы уверены, миледи? - волнуется кучер, с сомнением оглядывая узкую грязную улицу и дом, перед которым они остановились. - Может Вуду сопроводить Вас?
- Я всего на минуту, - ободряюще улыбается такой заботе Марианна и велит няне с детьми ждать ее в экипаже.
Она сама не знает почему хочет войти туда. Что хочет увидеть. Что понять.
Но знает, что это важно.
Надтреснутый звон колокольчика над дверями сообщает хозяину о госте.
- Какого хрена прилавок так засран, Робби? - басит он, вытирая руки о фартук, и только после этого предлагает новому покупателю товар давно заученными фразами: - Чего Вам? Баранина привезена только вчера. И вот свежие гуси...
Он поднимает взгляд от прилавка и становится похож на мальчишку, который застыл с грязной тряпкой в руках и открытым ртом.
- Простите... миледи, - неуверенно подбирает он обращение. Он опешил бы сильней, разве что увидев в своей лавке самого короля. Богатый туалет Марианны смотрится здесь чужеродным пятном. - Чем могу помочь?
- Мне нужна миссис Картер.
- Так это... жена ушла на базар.
- Мать, - поспешно уточняет она.
- Так уже десять дней, как схоронили, - все еще непонимающе таращится на нее мужчина.
- Ох... - теряется Марианна. - Мне очень жаль.
Знает ли уже Адам? Известие, если оно было отправлено, ушло в Лондон, а они здесь... Додумать она не успевает: колокольчик вновь звенит.
- Милорд! Вернитесь в экипаж, милорд, - не поспевает за шустрым девятилеткой Вуд.
- Я хочу тоже посмотреть!
- Адам Картер, ты идиот! - заявляет Бекки. На ее подоле брызги грязи, наверняка оставленные братом. - Скажи ему, мама!
На лице владельца лавки появляется понимание.
- Мы слышали, что он женился, - неуверенно роняет он. - На деньгах. Стал еще богаче?
Вопрос смешон и гадок одновременно. Разубеждать никого Марианна не собирается.
- Он продолжит присылать деньги? - тревога на хмуром лице вполне искренна и от этого еще более неприятна.
- Нет, - качает головой Марианна. Она не решает за Адама, у нее нет на это права. Она просто знает абсолютно точно. Ни пенни.
Она переводит взгляд на замершего возле витрины мальчика и добавляет:
- Но он оплатит обучение детей, если Вы захотите.
Она уверена в своих словах. И в том, что Адам их поддержит.
- Да нахера это... Ну, то есть понятно...
Марианне тоже понятно.
21. Вино и сладости
21. Вино и сладости
Когда Марианна возвращается Адам и Венди уже спорят. Их словесные пикировки дело не сказать чтобы редкое: у нее острый язык, он радеет за приличия и оба упрямы. Ричард благодушно потягивает вино, прислонившись спиной к стволу дерева, и не вмешивается, отлично зная, что Венди не даст себя в обиду и без его помощи. Кажется, он даже наслаждается этим.
- О чем вы? - интересуется Марианна, аккуратно опуская на расстеленную в саду скатерть поднос с десертом.
- Мистер Картер хочет продать меня в бордель!
- А... Адам шутит, - неуверенно предполагает ошарашенная таким заявлением Марианна.
- Нет. Я просто объясняю леди Холланд, - переходит на официальное обращение Адам, - возможные плачевные последствия, о которых она, конечно, не подумала, прежде чем бросаться в безумные авантюры.
Невозмутимая серьезность и размеренный менторский тон вполне подошли бы для финансового доклада. Они немного забавно контрастируют с расслабленным внешним видом Адама. Его камзол валяется на траве, а верхние пуговицы жилета расстегнуты. Но это совершенно не мешает с назидательным укором подвести черту:
- Все могло закончится именно так.
- Но не закончилось же, - отмахивается Венди.
У нее всегда все легко. Нет, она отлично понимает, что ей повезло, но в отличие от Марианны не склонна к сомнениям по поводу того, что изменить уже нельзя.
- К тому же, участь, худшая чем смерть, - удачно пародирует она собственную тетю, вызывая подозрительный кашель у мужа, - скорее ждала бы меня прямо на корабле.
- Матросы умеют считать. Денег, вырученных за... кхм... невинную девицу, хватит не на одну портовую шлюху.
Марианна смущается от подобной неожиданной (тем более от кого!) откровенности, а вот Венди напротив чуть не вскакивает с травы:
- А сколько?!
Бокал вина возле нее не выдерживает энергичности и опрокидывается, оставляя большое пятно на скатерти. Адам морщится при взгляде на него и переспрашивает:
- Что сколько?
- Сколько бы за меня заплатили?
- Гвендолин... - он не возмущен, а больше удивлен таким смелым любопытством.
Подобные обсуждения в его планы точно не входили. Марианна изо всех сил сдерживает улыбку, а Ричард прячет ее за очередным, необычно долгим, глотком вина.
- Ну, пожалуйста, Адам, - не отступает Венди. - Мне же интересно теперь. А ты знаешь цены на все.
- Нет, - отрезает он. Это неподобающе, даже учитывая их дружеские отношения.
- Почему? Я же не собираюсь никому рассказывать. А если продать в гарем, я слышала про такое, то это дороже или дешевле? Пятьдесят фунтов? Сто? Или больше? Не меньше ведь? Давай я попрошу Марианну уйти, и ты скажешь только мне?
- Угомони свою жену, Ричард.
В этой битве Адам проигрывает. С разгромом.
- Ты первый начал, - Ричард разводит руками, и насмешливое «справляйся сам» пляшет в его глазах.
Иногда Марианна чуточку завидует умению Венди растормошить Адама, вытащить из кокона сдержанности. У нее никогда так не получится. Может ему нужна была именно такая жена? Не тому, что ищет выгоду, печется о правилах и выверяет каждый шаг в бизнесе. А настоящему, пусть и растерянному, вот как сейчас.
- Хочешь молочную помадку? - подцепляет она кусочек и протягивает Адаму. - Вы тоже угощайтесь.
Адам смотрит на нее с такой теплотой, что все недавние странные мысли разом вылетают из головы. Какая же глупость.
- Что это?
Ни для кого не секрет, что тетя Венди отдает предпочтение английской кухне, и россыпь непривычных местных сладостей на подносе вызывает удивление.
- Это Адам приносит, - невпопад отвечает Марианна.
Она занята. Она подносит помадку прямо к его лицу, и он не забирает ее, а позволяет прижать к губам сначала сладкий кусочек, а потом ее пальцы. И улыбается он сейчас только ей. А она ему.
22. Музыка для двоих
22. Музыка для двоих
- Как будто коту, которого тянули за хвост всю сонату, его все-таки оторвали, - шепчет Венди ей на ухо, когда Оливия Рединг прекращает терзать арфу.
Марианна хихикает и аплодирует сильней. Не выступлению, а тому, что оно наконец закончилось. Чувство облегчения разделяет с ней большинство гостей.
- Вы сыграете нам, леди Марианна? - Адам находит ее во время перерыва, а она так наделась, что он уже не появится.
- Нет.
- Почему?
Его въедливость раздражает. Хотя отчасти Марианна виновата сама. Нельзя отвечать односложно - во-первых, невежливо и, во-вторых, не устраивает ее жениха. Она уже это усвоила, но рядом с ним светская болтовня дается непривычно сложно.
Приходится выкручиваться:
- У нас дома не слишком удачный инструмент, к сожалению.
Венди делает такие большие глаза, что ее изумление не увидел бы разве что слепой. Она знает, что фортепиано Греев довольно сносное, гораздо лучше старого клавесина ее тетушки. Но Марианне ничего не остается, как идти вперед:
- Мне недостает практики и не хочется разочаровывать слушателей
- Очень жаль, - Адаму до Венди нет дела и, судя по ровности тона до музыки тоже.
Новое фортепиано привозят через десять дней. От восторженных охов и ахов приглашенных дам Марианне тоскливо. Подарок теперь постоянно пред глазами. Его невозможно забыть как нитку жемчуга, запрятанную вглубь шкатулки, или «случайно» засушенный букет.
Пальцы Венди трепетно замирают над клавишами, когда она впервые садится за фортепиано. Марианна же не испытывает ни капли воодушевления. Он вообще не любит музицировать. Теперь же по настоянию матери приходится играть каждый визит Адама, на деле демонстрируя благодарность.
- Может быть, ты сыграешь, Марианна? - однажды предлагает Адам, когда разговор в гостиной, становится особенно вымученным.
Конечно, она соглашается. Просьбы ее мужа равносильны приказам. Пальцы непослушны и словно высечены из дерева. В голове пульсирует напряжение. Без того неидеальное исполнение становится еще хуже. Марианна нервничает сильней. И сильней сбивается.
Адам благодарит ее. С этого дня такие вечера тоже включены в расписание.
Звучащие мелодии печальны, задумчивы, погружают в меланхолию. Марианна невольно подбирает их в созвучии с собственным душевным состоянием и настроением их брака.
Пальцы Марианны летают по клавишам в стремительном темпе, лишь иногда замирают, сомневаясь в следующей ноте. Музыка тоже резвая, радостная, отдаленно знакомая и чуточку прилипчивая. Адам хмурит лоб в попытке вспомнить, но мысль никак не обретет четкость.
- Нет, не так! - бормочет себе под нос Марианна, обрывает мелодию и начинает сначала, самую малость меняя ритм. Эта попытка тоже проваливается, зато третья удается на славу. Слова моментально всплывают в голове.
- Что это? - не выдерживает Адам.
Марианна ойкает, будучи пойманной с поличным.
«Это» - похабная матросская песенка про моряка, который в каждом порту заводил свой корабль в гавань новой девицы. То заросшую золотым осенним лесом, то черную и лысую, как выжженная солнцем скала, то горячую, как вулкан. Список был длинным.
- Венди играла, когда заходила сегодня. Бекки эта музыка ужасно нравится. Слышал бы ты, как она смеялась.
Ладно, вопрос, где его жена могла услышать это непотребство, снят. И вполне логично.
- У меня не получается подобрать мелодию так же здорово, как она.
По порозовевшим щекам Марианны очевидно, что знает она не только музыку.
И удивительно, но это заставляет Адама улыбаться.
23. Поддержка
23. Поддержка
Когда Адам делает так в первый раз, Марианна напрягается, но руку из под пальцев мужа не убирает. Его ладонь поверх ее собственной тяжелая и теплая. Это непривычно и заставляет волноваться. Марианна смотрит на руку Адама и на мгновенье теряет нить разговора.
- Мы с леди Марианной считаем идею смешанного сада интересной, - невозмутимо ровно отвечает он за нее.
Его поддержка заставляет мать, которая половину ужина доказывала неразумной дочери, что отступление от принципов английского стиля в садовом искусстве неприемлемо, признать разнообразие допустимым. А ведь Марианна почти сдалась. Ее аргументы логичны и последовательны, но все равно не могут убедить даже мать. Ее учили быть покладистой и мягкой. Она не умеет спорить.
Адам легонько гладит ее пальцы, убирая руку.
Тогда впервые появилось это «мы», но окрыленная маленькой победой Марианна не придала ему значения.
После оно звучит множество раз. Иногда вслух, иногда просто молчаливой поддержкой. Последнего все чаще оказывается достаточно. Она не одна.
Пальцы Марианны перебирают ткань платья, выдавая нервозность. Ей нужно сказать всего несколько слов, о которых она так мечтала, но теперь не может решиться. Она никогда никого не увольняла.
Адам останавливает суетливое движение ее ладони и прижимает дрожащие пальцы к бедру своей рукой. Марианна глубоко вдыхает и дает расчет миссис Пайк. Ненавистной миссис Пайк, если быть честной.
Она очень благодарна за службу, обеспечит отличные рекомендации и поможет с поиском нового места. В услугах миссис Пайк она больше не нуждается. Голос Марианны спокойный, мягкий и уверенный.
Господи, уже сегодня вечером помогать ей перед сном будет Кэтти.
Это было ее, Марианны, решение. Адам принял его и прямо сказал, что поставить точку она должна сама. И она справилась. Его ладонь, одобрительно сжимающая ее пальцы, говорит об этом лучше слов.
- Мы с леди Марианной, - легко объединяет их вместе Адам.
- Мы с мистером Картером, - не может даже в мыслях произнести Марианна.
- Вы неблагодарно лишились хорошего будущего, которое устроил Ваш дядя, мисс Гвендолин, - с мрачным спокойствием говорит Адам, завершая этими словами до неприличия прямолинейное описание поведения Венди.
Он никак не может отпустить ситуацию, настолько она не вписывается в его картину правильного мира, и щекотливые темы вновь и вновь всплывают в разговорах. Марианну поступок Венди до сих пор одновременно пугает и пьянит восторгом. Хотя в следующем упреке Адама есть свой резон.
- У Вас вообще нет понятия о долге, - припечатывает он.
- Есть! - вспыхивает Венди. Когда она злится, то плохо следит за словами. - Только быть проданной тому, у кого больше денег, это не долг.
Марианна физически чувствует, как Адама сковывает уже не холодом - льдом. Напоминание неприятно, если примерить его на себя, ведь садится оно как влитое. Марианну оно не задевает, а вот Адама почему-то да. Понимать это настолько непривычно, что она теряется.
- Есть еще ответственность за людей, которые тебе дороги, - отвечает Марианна не на слова Венди, а на невысказанные сомнения Адама.
Ее ладонь невесомо опускается на руку мужа, вынуждая того расслабить сжатые почти в кулак пальцы.
Ее никто не продавал. Она сделала свой выбор сама.
Именно это видит Адам в ее глазах. А она видит облегчение на его лице.
Сказать «мы» взглядом оказывается очень просто.
24. Ожидание
24. Ожидание
Утром Марианна застает Адама в столовой. Обычно они завтракают не вместе: он уходит в офис рано и не настаивает на ее компании. Ей до сих пор немного неловко встречаться с ним после того, как он приходит к ней ночью. Уже к вечеру эта неловкость тает, растворяется в бытовых заботах, но при следующем визите вспыхивает вновь.
Сегодня Марианна забывает о смущении. Для волнений есть повод посерьезней.
- Я вчера проверял счета, - говорит Адам, вставая из-за стола. - И хотел бы обсудить их с тобой вечером.
Он желает ей хорошего дня на прощание, а у Марианны в горле застревает кусок омлета. «Адам не был недоволен», - пытается убедить она сама себя, в задумчивости крутя на блюдце чашку давно остывшего чая. И не получается. Он делает замечания таким же ровным тоном, Марианна знает. Через сдержанность и вежливость Адама не пробиться. От этого только тревожней.
Хорошего дня не получается. Мысли о предстоящем вечернем разговоре не отпускают ни на минуту. Марианна старательно ищет промах, который совершила.
Платье из последней коллекции, купленное во вторник? У нее достаточно вещей, большая часть из которых оплачена Адамом еще до свадьбы. Марианна не помнит времени, когда в ее гардеробной было столько одежды. Даже ее домашние платья сейчас совершенно новые, а не перешиты из нарядов, которые до этого были несколько раз продемонстрированы в свете. Зачем она купила еще одно? Которое пока даже не надеть, ведь сезон только недавно закончился.
Кресло в ее спальню? Кэтти случайно пролила на него фруктовый чай, и вывести пятно не удалось. Сначала Марианна хотела заменить обивку, но там были такие изящные модели, что она не могла устоять. Потом она долго листала каталоги тканей, подбирая ту, что смотрится элегантно и дорого, но за которую не нужно платить баснословную сумму. Ее мать владеет этим искусством мастерски.
Закуски к чаю? Джемы из крыжовника и смородины и земляничный мармелад, которые везут из Англии. Шоколад. Лесные орехи для выпечки. В родительском доме такие угощения подавали только гостям, а сами хозяева обходились более скромными продуктами. А еще лед! Марианна прямо сейчас пьет лимонад со льдом, на улице слишком душно для горячего чая. И от осознания, сколько за него заплачено, у нее начинает ломить зубы.
Спустя несколько часов беспокойного ожидания список ошибок, если бы Марианна вздумала его вести, не уместился бы на стандартный лист для писем. Адам сказал, что доверяет ей, а она его подвела.
- Я посмотрел все счета за последние недели, - начинает Адам, когда они после ужина переходят в его кабинет.
Он неторопливо достает бумаги из ящика стола и еще раз заглядывает в некоторые. Марианна узнает счет от модистки, и ерзает на кресле в нервозном молчании. Она полностью самостоятельно ведет хозяйство уже почти месяц, значит замечаний будет много.
- Все хорошо, Марианна, - ободряюще продолжает Адам. - Ты замечательно справляешься с домом.
Марианна ему не верит, в его словах ей чудится некое опасное «но», которое в итоге и звучит.
- Но, мне кажется, ты слишком экономишь, - он снова опускает взгляд к цифрам. Суммы в большинстве счетов даже ниже, чем когда он жил один. - В этом нет необходимости. Мы можем себе позволить тратить больше.
25. Любоваться издалека
25. Любоваться издалека
- Я хотела бы выйти на палубу, - говорит Венди за завтраком. - Пройтись на свежем воздухе.
- И Вам не будет стыдно, мисс Гвендолин? - не скрывает раздражения Адам.
Просьба возмутительна. Будь его воля, он не выпустил бы Венди из каюты, не сидел бы с ней за общим столом и не видел рядом с Марианной. Воспоминания, в каком виде он встретил ее на корабле и чем она здесь занималась, еще слишком свежи. На ее репутации теперь несмываемое пятно. Да и вообще нет никакой репутации.
- Вы не боитесь смотреть в глаза тем, кого обманывали? - слова так и сочатся язвительностью. - Увидеть осуждение и неприязнь? Услышать их?
В том, что среди матросов найдутся желающие отпустить пару грязных комментариев по поводу платья недавнего «юнги», он не сомневается. Может быть не прямо в лицо, но за спиной их тоже хорошо слышно.
- Нет, - упрямо вздергивает подбородок Венди. - В каюте жарко и душно...
- Незамужним девицам недозволительно находится в одиночестве в общественном месте, - не собирается выслушивать возражения Адам.
Венди скисает. Ей нечего ему противопоставить. А заявить, что она ни во что не ставит правила приличия, - запятнать честь поручившегося за нее Ричарда.
- Я могу сопроводить Гвендолин, - осторожно предлагает до этого молчавшая Марианна.
Венди смотрит на нее в немом удивлении. Адам же вкрадчиво уточняет, верно ли он все понял. Его недовольство очевидно. Он не желает, чтобы она общалась с Венди более, чем того предполагают светские обязанности. Марианна это знает.
- Да, - вопреки обычной покладистости она не отступает. - Со мной все приличия будут соблюдены. Это Ваш корабль, мистер Картер. Все эти люди работают на Вас. И никто из них не осмелится на косой взгляд или грубое слово в моем присутствии. К тому же в каюте и правда душно.
Ее аргументы напоминают сейчас логические выкладки самого Адама. Но опасение не удается полностью скрыть за уверенными словами. Марианна не отводит взгляд и ждет его решения.
Адаму достаточно сказать «нет», она его послушает. Но любопытство смешивается в нем с зарождающимся восхищением.
- Хорошо.
Часом позже он жалеет о своем решении и с трудом сдерживает порыв присоединится к ним. Чтобы точно ничего не случилось. Но хмурится, желает хорошей прогулки и, оставляя их одних, поднимается на верхнюю палубу. Оттуда отлично просматривается весь корабль, а в случае проблем есть возможность вмешаться. Пускать все на самотек Адам не намерен.
Марианна выглядит бесподобно. И дело тут не в элегантности наряда и контрасте с Венди, на которой перешитое платье все равно сидит мешковато и нелепо. У них с Марианной разные фигуры, а модистка из горничной так себе. Адам любуется женой. Его пленяет ее внутренняя сила, решительность и смелость, которых раньше он в ней не замечал. Сейчас же уверенность словно исходит от нее невидимым сиянием, ограждающим их с Венди от возможной недоброжелательности окружающих.
На них пялятся все, Адам это видит. Перешептываются вдалеке, но не рискуют подходить ближе. Только несколько человек здороваются с почтительным поклоном. Венди теряется. Марианна отвечает на приветствие с благосклонным кивком.
Все хорошо, расслабляется Адам.
Через два круга они останавливаются возле борта. Венди что-то увлеченно рассказывает, показывая то на море, то на мачты. Марианна щурится на солнце, улыбается, а позже смеется.
Все замечательно.
26. Тайный роман
26. Тайный роман
Адам Картер любит, когда все идет по плану. Его плану, разумеется. Поэтому никогда не появляется в доме Греев без предварительной договоренности или предупреждения.
Сегодня от намеченной схемы приходится отступить. Его записка лежит непрочитанной на столике для корреспонденции, а дворецкий уточняет, что лорд и леди Грей еще не вернулись с семейного пикника у губернатора.
- А леди Марианна? - интересуется Адам.
Кэтлин говорила, что следует уделять больше внимания невесте. Он считает, что делает более чем достаточно для благосклонности Марианны. Какая девушка не любит подарков? В этих вопросах он внимателен и щедр. Но в свете его скорого отъезда совет Кэтлин, наверное, не лишен смысла. Адам решает им воспользоваться.
Сад вокруг особняка Греев сильно запущен и местами заполонен сорным высоким тростником. Поэтому приглушенные слова Адам слышит раньше, чем обходит заросли и видит тех, чье уединение на каменной скамье случайно нарушил.
Они оба смотрят на него с растерянностью, переходящей в парализующий страх.
И это не Марианна с горничной, которых он рассчитывал найти.
В выражении собственного лица Адам сейчас тоже совсем не уверен. Меньше всего он предполагал оказаться участником сцены из дешевого бульварного романа. Марианне подобные книги должна запрещать читать мать.
- Пойдемте со мной, леди Марианна.
Адам не может отвести взгляд от ее пальцев, которые все еще сжимает в ладонях секретарь ее отца. Мистер Спенсер, кажется. Как трогательно, мать твою. Они сидят так близко, что его бедро почти касается ее бедра. И - Адам в этом абсолютно уверен - тот не прочь коснуться и других мест.
Оливер вскакивает первым в благородном порыве защитника.
- Не Вы, - цедит Адам.
Презрения в этих словах столько, что Марианна дергается как от удара. В ее глазах стоят слезы, а ладонь прикрывает рот в жесте отчаянной беспомощности.
- Идемте.
Адам не оборачивается, чтобы проверить, что она выполнит его приказ. Он и так знает, что да.
Отсюда до центрального входа чуть больше двухсот шагов. Первая половина из них жирными линиями перечеркивает пункты прошлого плана. Вторая четкими деталями рисует новый. Адам славится способностью сохранять холодную голову и быстро принимать решения в любых ситуациях.
Все снова идет по плану. Только он теперь другой.
Шаги Марианны за спиной торопливые и легкие. Ее присутствие выдает лишь шорох юбок и сбивчивое дыхание. Она останавливается, когда до ступеней дома остается десяток шагов.
- Подождите... - голос срывается и становится похож на жалобный лепет. - Я должна объяснить...
- Что? - зло спрашивает Адам и качает головой: - Я видел достаточно.
У Марианны затравленный взгляд. Наверняка она в черных красках представляет сейчас своего отца в долговой тюрьме. Из-за нее. Ведь ключи от его и всей их семьи благополучия в руках Адама.
- Вы дали мне слово, леди Марианна, - устало напоминает он прежде, чем открыть дверь.
Обманутое доверие особенно неприятно. Ошибаться в людях он не любит.
- Идите к себе, леди Марианна, - велит Адам в гостиной и в ответ на нерешительность сообщает: - Я дождусь лорда Грея и решу все вопросы с ним.
Вопросов час спустя будет много, но у Адама на каждый из них есть ответ.
Свадьба состоится раньше оговоренной даты, сразу после его возвращения. Так будет удобней и выгодней для бизнеса. Деньги удивительным образом сокращают любые сроки, леди Грей, так что времени на подготовку вполне достаточно. Он готов удвоить плату, если понадобится.
Леди Марианна едет с ним в Порт-Викторию. Да, через два дня, значит придется поторопиться со сборами. Ничего не случилось, просто им следует лучше узнать друг друга. Он так решил. Очень жаль, что леди Грей не может присоединиться, но с ними на корабле будет леди Гастингс, и он, разумеется, подберет еще личную компаньонку, так что о соблюдении приличий не стоит беспокоиться.
И да, пусть лорд Грей сегодня же пришлет со всеми необходимыми документами своего секретаря.
27. Помолвка
27. Помолвка
Лорд Грей долго возится возле камина. Огонь в нем не разводили уже очень давно: в местном климате особой необходимости в этом нет. Пространство внутри пустое и абсолютно чистое от золы и сажи, только теплый воск от свечи капает на камень. Бумаги смотрятся там сиротливо и никак на хотят разгораться. В конце концов огонек свечи лениво лижет угол и ровное пламя растекается по листам.
Звуки музыки из бального зала доносятся в библиотеку чуть приглушенно, но все равно очень разборчиво и узнаваемо. Оркестр берет первые после короткого перерыва ноты и гомон гостей становится тише.
- Полонез, - прислушивается Эдвард Хоуп и с легким сожалением сетует: - Жена не простит, что я его пропустил.
Вообще-то все затянулось именно из-за его опоздания, но виноватым он себя не ощущает. Он так и пышет довольным удовлетворением дельца, присутствующего при исключительно удачной сделке.
Зато негромко извиняется лорд Грей. Он смотрит на огонь, превращающий бумагу в серый пепел, и осторожно подкармливает его новыми листами. Отблески пламени высвечивают на его лице облегчение и мрачную решительность. В камине сгорают сотни фунтов. Векселя, закладные, долговые обязательства и расписки.
Адам выполнил свою часть контракта. Первую его половину. Теперь очередь за лордом Греем.
- Я отдал распоряжение поверенному насчет лондонского дома, - сообщает Адам. - Вряд ли в ближайшее время он потребуется, но весь необходимый ремонт там произведут.
За счет Адама, разумеется. Это жест доброй воли, небольшой дополнительный подарок, не входящий в заранее оговоренные пункты сделки. Нехорошо возвращать лорду Грею его дом в плачевном состоянии. Иначе тому придется заложить его по новой.
- И последнее, - Адам еще раз просматривает лежащие перед ним на столе бумаги.
Сумма в них довольно внушительная, но тоже пока не окончательная. Своего рода аванс, вклад в будущее. Званный вечер в доме Греев обошелся недешево. Адам видел бесконечные счета за шампанское, закуски, новые скатерти, серебро, туалеты и украшения дам. Формально прием дает лорд Грей, но фактически оплачивает его Адам. И добавляет еще столько же на предстоящие траты.
- Дело сделано, - торжественно объявляет Хоуп, на правах управляющего банком ставя последнюю подпись под договором передачи денег со счетов Адама на счета лорда Грея. Он здесь в качестве официального свидетеля. Адам педантичен, предусмотрителен и осторожен даже в таких вопросах.
- Пора, - решает лорд Грей, убирая бумаги. - Нас уже заждались.
- Поздравляю, Картер, - со странной, присущей только ему смесью насмешки и уважения вполголоса говорит Хоуп прежде, чем их разделяет многолюдный вихрь гостей, музыки и голосов. - Ты все-таки урвал отличный куш.
Разговоры постепенно стихают, когда лорд Грей стучит по бокалу с вином, привлекая внимание. У него важно объявление о причинах сегодняшнего праздника. Слухи в обществе уже поползли, но одно дело обсуждать в кулуарах за чашкой чая или бокалом портвейна и совсем другое услышать лично.
Зал сначала замирает в предвкушении, затем тишину нарушают несколько взволнованных охов и неуверенных хлопков. И наконец радостный шквал поздравлений и аплодисментов поглощает слова лорда Грея о помолвке его дочери леди Марианны и мистера Адама Картера.
28. Годовщина
28. Годовщина
- В конце концов, ребенок в их возрасте - это неприлично, - приглушенно делится своими размышлениями Ребекка и выразительно закатывает глаза, показывая насколько именно неприлично.
Говорить слишком громко она опасается: мать сидит в кресле совсем недалеко, и ее ладонь лежит на хорошо заметном уже животе. Она тепло улыбается детям, мужу, суетящимся возле большого стола слугам и просто своим собственным мыслям. Огорчать ее Ребекка совсем не хочет, но вокруг поздней беременности матери сосредоточено теперь столько всего, что не поделиться своими соображениями она просто не может.
- Надо уже думать о внуках, - повторяет она слова, случайно услышанные от одной из почтенных дам в галантерейной лавке. Если подходить рассудительно, то смысл в них есть.
- Ты что ли замуж собралась? - ехидно уточняет младший брат и тщетно пытается сдержать смех.
Джеймс, устроившийся рядом, сдерживаться даже не собирается и откровенно скалится в улыбке.
- Идиоты! - злится Ребекка.
- Но-но! - притворно возмущается Адам и горделиво сообщает: - Ты разговариваешь с лордами, между прочим. Больше уважения.
- С балбесами я разговариваю.
Юные лорд Грей и лорд Холланд хохочут уже в голос и валятся на траву. Мальчишки, что с них взять. Она старше Джейми всего на пол года, а Адама - чуть больше, чем на год, но в сравнении с ней они маленькие и глупые. Ребекка иногда жалеет, что из ровесников (ну тех, с кем можно обсудить что угодно) в окружении у нее одни мальчики, а сестры заметно младше. Между семнадцатью и десятью годами целая пропасть.
- У Стэнфордов вон уже внуки, - упрямо гнет свое Ребекка, ища доводы в свою пользу. - У Дейзи такая миленькая девочка.
Адам высовывает язык, демонстрируя, как его тошнит от всех этих девичьих сюсюканий.
- Они тоже должный приехать. Только без Дейзи в этот раз. А Алекс уплыл в экспедицию.
Вот он в отличие от мальчишек был уже взрослым. В такого можно было бы влюбиться, если бы она не сделала этого раньше. И в другого... Но все равно жаль, что его не будет.
Ребекка думала, что в этом году и праздника не будет, потому что маме нельзя утомляться, так сказал доктор. Отец тоже так считал, но победила в этом вопросе все равно мама. Волноваться ведь тоже нельзя. Годовщина свадьбы родителей была официальным поводом, на деле же мать просто искала причину провести первые теплые и солнечные летние дни в обществе друзей. Теперь, когда они переехали в поместье, встречи стали реже. Ребекка даже успела соскучиться по Джейми и остальным.
- А я бы не отказался от еще одного ребенка, - задумчиво выдает Джеймс. - Тогда бы мелкая соплячка перестала зазнаваться и быть самой ма-а-аленькой и самой драгоценной.
Что совершенно не помешало ему спустя полминуты ловко и бережно поймать сестру, которая с радостным визгом неслась мимо и, запнувшись о камень, чуть не улетела носом в землю. Привычка. Как и щелчок по лбу в ответ на радостную благодарную улыбку.
- Ну, если так, то да, - нехотя соглашается Ребекка. - Фрэнни вон тоже папина любимица, потому что младшая.
- Можно подумать, ты нет, - влезает Адам.
- Я нет! - оскорбляется Ребекка. Она уже взрослая для особого отношения.
- Ну-ну, - скептически хмыкает он и бормочет себе под нос: - Надо было меньше целоваться со всеми подряд.
- Я ни с кем не целовалась! - вспыхивает она. - И откуда ты вообще знаешь?!
- Я просто умный в отличие от некоторых.
Лучше бы она и правда целовалась. Тогда было бы не так обидно сейчас. Да и в целом тоже.
- А еще она не сможет теперь вывести меня в свет! - вспоминает Ребекка еще одну обиду.
Вот чего на самом деле очень жаль. И маме тоже, она говорила об этом с грустью и волнением. Увидеть Ребекку на ее первом балу она не сможет. Даже в ее сегодняшнем положении публичные визиты считаются недопустимыми, а позже тем более.
- И я буду представлена в обществе с папой и тетей Венди.
Звучит немного расстроенно, поэтому Джеймс с подозрением уточняет:
- А что не так с мамой?
- Нет, - поспешно исправляется Ребекка. - С ней здорово.
В каких-то вопросах, может быть, даже проще и легче, чем с мамой. С ней даже по магазинам ходить весело. Она наверняка оградит ее от излишней опеки отца. Но она не мама, в этом-то вся и проблема. И объяснить это гораздо сложней.
Ребекка вздыхает и капельку завидует сестрам, у которых все точно пройдет как надо. Ну, до тех пор, пока чуть ли не прямо ей в лоб прилетает мяч для крикета, «метко» отбитый детской рукой.
- Надо было брать немного левей и выше, - со смехом советует тринадцатилетний Патрик, который руководит игрой малышни и с важным видом профессионала учит их делать и принимать подачи. - И тогда бы фингал был обеспечен.
- Я сейчас тебе его обеспечу, - грозится Ребекка и ловким броском отправляет мяч обратно. Прямо в плечо Патрику.
Ответ не заставляет себя ждать. В двойном размере. Это мстит за брата та самая «мелкая соплячка», а Фрэнни как обычно повторяет все за ней. Первый мяч прилетает в дерево, второй - в спину Джеймса.
- Это война! - грозно объявляет он, на лету перехватывая еще один мяч и запуская его обратно.
- Праздник удался, - Марианна успокаивающе сжимает руку мужа, не давая ему вмешиваться, даже когда один из мячей плюхается в опасной близости от яблочного пирога на столе.
Он кивает и улыбается. Ведь ей нельзя волноваться.
@музыка: Елена Камбурова "Разлука"
@настроение: покой нам даже не снится
@темы: crazy-ролевик, ориджинал, не алые паруса
20.02.2018 в 00:28
20.02.2018 в 23:33
28.02.2018 в 22:57
28.02.2018 в 23:06
11.03.2018 в 13:06
Получился такой классный моб! Мне очень понравились все зарисовки
(а больше всех "Случайная встреча"), в них столько динамики, и столько развития как самих персонажей, так и их отношений. В общем, очень здорово, что моб сподвиг тебя написать эти истории!Было бы, конечно, интересно взглянуть и глазами Картера тоже, но это я просто в воздух болтаю)) Мне кажется, что если бы про этап уже установившихся отношений они бы рассказывали примерно одно и то же, то вот на заре отношений это были бы две очень разные цепочки очень разных историй : )
11.03.2018 в 19:06
А я знаю, что она выбрала. И это таааааак безнравственно
Они сами неожиданно начали писаться от Марианны, и сопротивляться было бесполезно. Отчасти, наверное, потому что для нее все остро и нервенно, а Адам сухарь, и через него восприятие было бы гораздо менее эмоциональным и одновременно простым. Вот в начале во время помолвки и до "тайного романа" он откровенно тупил, для него все складывалось идеально. Не умеет он не в деловые отношения. Там и рассказывать от него нечего было. Но потом он инициативу в нужный момент перехватывал. И злился
А на некоторые сюжеты было забавно решать, от кого писать, иногда я до последнего металась )) Потому что да, ситуация одна, но взгляд на нее часто разный.
Спасибо
22.12.2018 в 18:07
И я согласна с wizjer - интересно, а как это все видит Адам?))
27.12.2018 в 23:11
Адам - прагматичный сухарь. Поэтому с его точки зрения многое было бы совсем не интересно. Он "дергаться" начал, только когда у него "его вещь" отнять попытались. А потом, когда со всем разобрался, опять успокоился. Скучный человек.
12.01.2019 в 22:27
Он "дергаться" начал, только когда у него "его вещь" отнять попытались. А потом, когда со всем разобрался, опять успокоился. Скучный человек.
Ааааа, хахаха! Мне так нравится, как ты его описываешь!)))
14.01.2019 в 18:56
03.02.2019 в 00:32
Ну хоть получше стало - и то хорошо) Все-таки чтобы эффектно деньги зарабатывать, надо социализироваться хоть как-то)
06.02.2019 в 20:49
09.02.2019 в 22:09
У меня начало складываться ощущение, что все его социальные связи не для работы - сплошное везение!))
10.02.2019 в 00:18
16.03.2019 в 14:53
Адам тут утверждает, что с женой нет, он же сам ее обдуманно выбирал! Но, мы-то знаем, что с его подходом ему, пожалуй, вдвойне повезло ))
Вот это воистину так!)